Читать «Холоп августейшего демократа» онлайн - страница 150

Почувствовав неладное, Енох с раздражением убрал руку, на последнем издыхании девушка втянула в себя спасительный воздух и зашлась громким кашлем. Плач и обида слышались в этом отчаян­ном, по-детски беззащитном возвращении к действительности.

— Ду. ду.рак! Ты меня чуть не задушил...

Сверху, со стороны лагеря вспыхнул яркий фонарь, и свет осторожно заскользил по прибрежным кустам в их сторону. Енох проворно сгрёб ещё не пришедшую в себя девушку и силой уло­жил за большой камень, примостившись рядом. Белый круг мед­ленно скользнул над их головами и проплыл дальше.

— Ну, всё-всё. Прости, прости. пожалуста! — торопливо целуя её солёные от слёз глаза и щёки, зачастил мужчина. — Ты обязана меня слушать, я знаю, что и как надо делать. Когда всё начнётся, разбираться не будут, кто ты и что ты! Всех превратят в пыль. А так у нас есть ещё возможность, главное, добраться до Генерал-Наместника и предупредить его. Я знаю, что ты дума­ешь обо мне! Ну и пусть! Может, ты и права, только я не бог и не собираюсь ценой своей жизни спасать весь мир. Пойми ты, они уже обречены, а вот у нас есть ещё шанс вырваться из этой запад­ни. Верь мне, у меня есть всё для нашего счастья, всё! Не будет титула и креста, это, конечно, плохо, но хоть жизнь спасём. — Он перевёл дыхание и замолчал, прислушиваясь. Стрекотали кузне­чики, да билась о камни вода. — Чуть-чуть посидим, пусть в ла­гере успокоятся, и потихоньку уйдём, ясно?

Машенька сидела на мелкой сухой гальке, шмыгала носом, и чувствовала, что всё её существо отчаянно протестует против этого плана, что её настораживают и отталкивают слова возлю­бленного. Вся эта его забота о будущем превращалась в её глазах во что-то шкурное, мелкое, построенное на слезах и смерти дру­гих людей.

«Да как же с этим можно будет жить? Дашка сгорит зажи­во. А как же Макута, а все остальные, и не только разбойники, а простые люди, которые живут в горных сёлах и аулах? За что их? Надо немедленно что-то делать, а не бежать».

Она выглянула из-за камня, в лагере уже гасили костры и керосинки. Ещё немножко — и все уснут, уснут своим послед­ним сном.

— Енох, милый! Я никуда отсюда не пойду и тебя не пущу. Ты не знаешь окрестных гор, ты не веришь в древних духов, их сте­регущих. Ты просто никуда не дойдёшь, заплутаешь, собьёшься с тропы, угодишь в пропасть или, того хуже, к ханьцам в лапы, а это будет пострашнее, чем помереть здесь от бомбы...

Еноха трясло мелкой дрожью.

— У меня есть компас, карта, оружие и Юнькин жеребец, от­пустим поводья, он сам нас, куда надо, привезёт.

— Эх ты, городская голова! — забыв прошлую обиду, вздох­нула девушка. — Взрослый, а деревенских знаний кот наплакал. Не пойдёт конь сам, без хозяина, никуда. Ты на него сядь ещё попробуй. Домой, к маменьке, лошадь сама только тогда потя­нется, когда почует правильную дорогу. А где ты её, правильную, ночью, да что ночью, даже днём, в этих горах найдёшь? Выбрось эту глупую затею из своей головы. Но не это главное, надо что- то придумать, чтобы людей спасти. Ты же умный у меня, давай пойдём к Макуте, посоветуемся, что-нибудь и придумаем...