Читать «Земные заботы (сборник)» онлайн - страница 395

— Ради чего ты живешь?

Стуре перестает жевать и смотрит на меня, оторвавшись от своих мыслей.

— Это ты меня спрашиваешь?

— А кого же, здесь больше никого нет.

— Ради чего я живу? Именно я? Не знаю. А зачем тебе?

— Просто так. Сидела и думала об этом.

Стуре вопросительно поднимает глаза на потолок.

— Это она сказала, что ей незачем жить?

— Не только она. Карин тоже, и Бу.

— Н-да, — Стуре вздыхает. — Чуть что застопорилось, так им уже все кажется бессмысленным. Не знаю, ради чего я живу и нужно ли вообще жить ради чего-то. Никогда об этом не думал. Об этом размышляют, когда уже совсем не о чем думать. Пойду включу телевизор, принеси кофе в гостиную.

В вечерних новостях, как всегда показывают разных людей: и тех, которым есть ради чего жить, и тех, которым — нет. Каждый вечер мы видим на экране пылающий мир. Каждый вечер нас пронзает тревога, тревога за всех, но мы все-таки далеко от этих событий, а каково смотреть на это их участникам? Могут ли они вот так в халатиках пить кофе, как мы? Многотысячные демонстрации на улицах, бомбы, подложенные в автомобили, пожары, перепуганные окровавленные люди, бегущие с детьми на руках, где они проведут эту ночь? При Карле XII воевали благородно, а теперь действуют бандиты и наемные убийцы, молодые парни прячутся с гранатами и автоматами за углом. Потом они расходятся по домам, если только у них есть дом, или отправляются в свою компанию идеалистов, очень довольные, что им удалось убить гада капиталиста, который уже имеет столько, сколько, по их мнению, должны иметь все, и потому должен заплатить за это своей жизнью, или радуются, что им удалось спалить целый квартал, где живут люди, которые неправильно верят в Бога. С их точки зрения, это достаточный повод. А кто виноват с точки зрения Господа Бога? Он-то наверняка думает о нас, хотя мы имеем о нем весьма смутное представление, как о дедушке, которому нужны только псалмы повеселее, этакие песенки, про которые я уже не могу с уверенностью сказать, псалом это или шлягер. Но как же выдерживают они, эти бедные люди? Где они берут силы, чтобы жить? Уж если кто может сказать о себе, что ему незачем жить и что у него больше нет сил, так это они. И ведь действительно они не выдерживают, поэтому и бегут. Наш богатый мир полон бездомных.

— Ради чего я живу? — вдруг повторяет Стуре посреди программы. — Скорее всего, ради того, чтобы жить и выполнять то, что мне назначено. Большего, наверное, и нельзя желать? Жизнь сама все решает. Да-да, именно так, жизнь сама все решает.

Вечерние новости окончены, но мы не выключаем телевизор — хотим посмотреть передачу о рыбах Амазонки.

Рыбы очень красивые, как будто нарисованные, и птицы тоже. Но в джунглях скрывается целый оркестр, даже орган играет за лианами, не говоря уже о гитаристе, сидящем на дереве, и мы выключаем телевизор. Однако остаемся в гостиной. Гун бродит у себя наверху, и я напряженно вслушиваюсь, не упадет ли она — нет, как будто обошлось.

— Я тут случайно встретился с Эрнстом, — медленно произносит Стуре. — Сперва мы об этом не говорили, но потом я сказал: жаль, что все так получилось. Он сначала вроде как не понял, о чем это я толкую. У детей наших дела плохи, говорю я. А, да-да. Ты бы посоветовал Карин поменьше скандалить и придираться к Бу, кто же такое выдержит, и так он сколько терпит. Терпит, говоришь? И потому купил жалюзи другой женщине, только вот расплатиться позабыл. И новую машину себе купил тоже поэтому? Наверное, его подруга боится дневного света, иначе зачем ей жалюзи? Ты, говорят, ее видел? Но Эрнст сказал, что она вообще ни при чем, она только поддерживает Бу.