Читать «Как ты думаешь, что я чувствую?» онлайн - страница 2

Краски как будто делались ярче, когда рядом со мной была Бекки. Я стал замечать разнообразные «мелочи жизни», которые просто не видел раньше: разглядел изысканную элегантность цветов, потому что Бекки любила цветы; пристрастился к немому кино, потому что Бекки любила немое кино, «Багдадского вора» и «Шерлока-младшего» я пересматривал по сто раз; я стал собирать фонотеку из кассет и компактов, потому что Бекки любила музыку, а я любил Бекки и любил то, что любила она. Раньше я просто не слышал музыки: не понимал черно-белого изящества, присущего безмолвному клоуну; никогда не смотрел по-настоящему на цветы – до того, как мы встретились с Бекки.

Она сказала, что хочет уйти из театра – что ей нужно уйти из театра, – и заняться чем-то другим, чтобы зарабатывать больше денег и зарабатывать на постоянной основе. Я познакомил ее с моим старым приятелем из музыкального бизнеса, и он взял ее личным секретарем. Иногда меня мучил вопрос, спят они или нет, но расспрашивать я не стал – не решился, хотя много раз собирался. Я не хотел подвергать опасности то, что было у нас двоих, и знал: у меня нет причин упрекать ее в чем бы то ни было.

– Как ты думаешь, что я чувствую? – спросила она, когда мы вышли из тайского ресторанчика в двух кварталах от ее дома, где мы ужинали всякий раз, когда мне выдавалась возможность приехать к ней. – Когда знаю, что вот ты приехал, и все хорошо, но вечером ты все равно возвратишься к жене. Как ты думаешь, это легко?

Я знал, что она права. Я не хотел никого обижать, не хотел никому делать больно, но у меня было такое чувство, как будто меня разрывает на части. Я совершенно забросил работу в своей компьютерной фирме. Я собирался с духом, чтобы сказать жене: я ухожу. Мне представлялось, как обрадуется Бекки, когда узнает, что теперь я уже безраздельно с ней – насовсем. Да, Кэролайн, жене, будет больно. Больно и тяжело. А девочкам будет еще тяжелее. Но так было нужно.

Каждый раз, когда я играл с дочками, с моими почти одинаковыми близняшками (подсказка: у Аманды над верхней губой – крошечная родинка, лицо у Джессики – чуть круглее) с волосами медового цвета, чуть светлее, чем у Кэролайн, каждый раз, когда мы ходили в парк, когда я купал их перед сном и укладывал спать, в сердце свербела тягучая боль. Но я знал, что мне делать – что надо сделать. Я знал; боль, которую я ощущаю сейчас, скоро сменится радостью, потому что я буду с Бекки, я буду с ней жить, и любить ее, и проводить с ней все время.

До Рождества оставалось чуть меньше недели, и дни стали короткими – короче уже не бывает. Я пригласил Бекки поужинать в «нашем» тайском ресторанчике и, наблюдая за тем, как она слизывает ореховый соус с палочки куриного сатая, сказал ей, что ухожу из семьи – совсем скоро, – что бросаю жену и детей ради нее. Я думал, она улыбнется. Ждал этой улыбки. Но она ничего не сказала – и не улыбнулась.