Читать «Селдом судит Селдома» онлайн - страница 27

Вечер застал его на скамейке возле этаких дверей. Дик глотал слюну, жадными глазами выискивал добрую душу, которая дала бы доллар на ужин. И вот вместе с клубами запахов дверь выбросила на него хорошо одетого юношу. Слишком пьяный, он вышел без пальто, чтобы освежиться, кое-как доплелся до скамейки и рухнул рядом.

Дик заговорил о ссуде. Пьяный расстегнул пиджак, пачка зеленых долларов торчала из кармана… Но тут силы оставили его, он перегнулся через спинку скамейки…

Дик вскочил с отвращением. Ирония судьбы: один страдает от голода, другой — от обжорства. Дик отбежал… замедлил шаг, остановился…

Пачка зеленых бумажек задержала его — ненужная, даже вредная молодому пропойце. Как она пригодилась бы Дику! Хватило бы на добрых полгода. За полгода нашлись бы люди со средствами, он приступил бы к работе, начал бы лабораторные опыты. Не для себя — для человечества, для этого пьяного дурака, между прочим, который упирается, жить не хочет долго, единственную свою молодость старается сократить, отравляя себя алкоголем.

«Не для себя! Не для себя!» — твердил Дик. Но, честно говоря, думал о себе — о своем желудке. О масле, шипящем на сковороде, о ломтиках поджаренной ветчины, о кружках горячего кофе, о банках консервов — плоских и высоких. Потянул оловянный язычок, намотал на стержень: откройся, крышка, глотай, голодающий!

Два Дика спорили в одном костлявом теле. Один кричал: «Воровство! Позор! Преступление!» Другой глотал слюну и жадно бормотал: «Не для себя! Не для себя!»

Опытный вор, вероятно, в таких обстоятельствах думает о способе кражи, о безопасности, о путях бегства.

Дик был поглощен борьбой с самим собой. Кричал себе: «Уходи!» И сам себя соблазнял: «Потом, позже, вернешь эти деньги. Может, пьяница этот прославится благодаря тебе. Человек, Купивший Людям Вечную Юность Спьяну!»

Дик уходил и возвращался, кружил, приближаясь к деньгам, словно кролик, ползущий к удаву. Сел вновь на скамью, сказав себе: «Я сидел тут. Ничего нет плохого в сиденье. Захочу — встану и уйду». Огляделся. Кусты закрывали его от освещенных окон ресторана. Взмолился, забыв о своем неверии: «Господи, помоги, ты же знаешь, не для себя беру!» Пьяница спал на скамейке, болтая свесившейся рукой, безвольный, словно пиджак, повешенный на спинку. «Встань и уйди!» — сказала совесть в последний раз (или это был страх?). «Я же верну после, когда разбогатею», — сказал ей Дик и переложил деньги в свой карман.

Ему хотелось мчаться, ломая кусты. Силой он заставил себя уходить неторопливо. «Господи, помоги, ты же знаешь, не для себя беру!» Пьяные орали в ресторане, истошно визжала какая-то девица. «Только до угла бы дойти за углом безопасность. Еще двадцать шагов! Решетчатая ограда, решетка мешает свернуть. Еще десять шагов! Ну, кажется, пронесло! Закушу… и на поезд. Вот и угол! Можно прибавить шаг. Пустынная улица, одинокая фигура в тени. Тоже пьяный? Полисмен!!!»

— А ну-ка подойди сюда, голубчик! Руки вверх! Что это у тебя в кармане? Ну конечно, так и знал, я же видел, как ты кружил словно ворона над падалью. Пьяных обираешь, дешевая твоя душонка!