Читать «Селдом судит Селдома» онлайн - страница 20

Так и чувствовалось — все подготовлено, чтобы включить вдохновение. Прибегает сюда рассеянный человек с приема или из редакции, из банка или парламента, садится в кресло или на стул, к красному столику или к письменному, зажигает свет, боковой или верхний, блуждает взглядом… видит книги или блокноты, закуривает или смешивает коктейли. Минута, и стихи свободно потекли…

— Слушаю вас, — сказал бледный плешивый человек в бархатном халате с кистями.

Дик выбрал вариант общественный, заговорил о землетрясениях…

Писатель молча раскуривал необыкновенно длинную, похожую на трость турецкую трубку.

— …Я не слишком сухо говорю, не утомляю вас цифрами? — прервал себя Дик.

— Нет, нет, я слушаю, мне очень интересно, — сказал писатель. — Я люблю цифры. Тридцать миллионов умерших ежегодно, тридцать миллионов трагедий в год — это внушительно. В сущности, список тем так ограничен: любовь, труд, смерть — вот и всё. И тут тридцать миллионов почти неиспользованных драм. Вообще-то люди предпочитают читать о горе. Как сказал Лев Толстой: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая — несчастлива по-своему». Счастье притупляет, горе облагораживает, утончает чувства. Нет, как хотите, без смерти литература обеднеет. Читатели не простят мне союза с вами. Они сочтут меня перебежчиком.

Может быть, он и прав был со своей стороны, литературный эксплуататор смерти. Но безжалостный Дик, глядя на его холеное лицо, рассказал, как сиделка ворочала отца, приговаривая: «Больного жалеть не надо. Больному от жалости хуже».

— Пожертвуйте одну тему ради вечной юности, — сказал он в заключение. — Две останутся: любовь и труд. Писатель был смущен.

— Ну хорошо, допустим, я пожертвую, — милостиво согласился он. — Хотя при чем тут я, я же не препятствую медицине. И вообще я проводник по тайникам души — так называют меня критики, — а вы толкуете о каких-то железках. Я не могу писать о железках, я разочарую читателей. Почему вы не обратитесь к специалистам?

Дик не мог не согласиться. И правда, специалист по тайникам души не обязан писать о тайнах физиологии. Согласился и только на лестнице придумал возражение. Писатель не обязан, но мог бы сделать что-то необязательное для спасения жизни чужих и своей. Видимо, Дик ошибся в своих расчетах. Не все люди на Земле согласны отдать половину имущества ради жизни.

«Почему вы не обратитесь к специалистам?» — спросил писатель. Честно говоря, Дик медлил не из лучших побуждений. Ведь патент у него был только французский.

Он опасался, что ученые подхватят идею, переиначат, назовут другими словами, а его, инициатора, оттеснят. Но ведь тут дело шло о счастье человечества. Дик пристыдил себя, подумал, что частью славы он может пожертвовать, поделиться с другим ученым… и пробился, не без труда, к видному биологу, очень деловитому, еще нестарому, коренастому крепышу, стриженному ежиком.

— Молодой человек, — сказал тот, не дослушав и до половины, — ко мне приходят многие с подобными предложениями. Обычно я отвечаю так: «Я тоже люблю порассуждать о политике, но делаю это за чаем в гостях. А пишу я только о том, что я знаю, — о биохимии. Разве вы биолог по специальности? Разве вы думаете, что люди напрасно учатся в университете пять или шесть лет?»