Читать «Гиппина» онлайн - страница 8

Еще одну ночь в пустынной конюшне изливал Забродин свои печали перед Колдуном, единственным вежливым слушателем, поскольку все остальные стояли к нему хвостом.

— Не понимают, не принимают, не слышат, не хотят услышать! — жаловался Забродин. — Поскольку авторское свидетельство согласно 25 выдается, если объектом является…

И тут сознание зацепилось за слова «авторское свидетельство». Для чего ему свидетельство? Да, оно дает права, льготы и вознаграждение, зависящее от экономии, не менее 20 рублей и не более 20 тысяч. Но как исчислишь процент экономии от того, что кусачая лошадь перестала кусаться? И разве в рублях суть? Лаборатория нужна Забродину, а не права и льготы. Как же это не поняли в патентном отделе, как он сам не сумел объяснить? Нет уж, друг Петр, придется тебе самому съездить, словами вслух объяснить.

Решился и вздохнул тяжко. Ох, тяжело круто менять характер: из застенчивого составителя просьб вдруг превращаться в адвоката, речистого, настойчивого, убежденного и убедительного.

4. ЛЮДИ ИЛИ НЕ ЛЮДИ!

Итак, трижды тяжко вздохнув и четырежды пройдя мимо двери, Забродин все же переступил порог старинного помещичьего особняка с облупленными, приземистыми и непомерно толстыми, вероятно деревянными внутри колоннами, где помещался ныне дворец изобретательского вдохновения. Конечно, особняк со своей анфиладой комнат никак не годился для современного учреждения. Бывшие покои и парадные гостиные были расчленены на тесные комнатушки и темные узкие коридорчики с верхним светом. Поскольку перегородки все были фанерные, всякий вступавший а коридор сразу оглушался многоголосым говором и стуком пишущих машинок из разных комнат.

— Где мне найти товарища Корсакову? — робко спросил Забродин у вахтера — решительной женщины, подпоясанной широким солдатским ремнем, сидевшей под надписью: «Предъявите пропуск».

— Номер девятый, — кинула она лаконично. Пропуск, впрочем, не спросила.

В небольшой комнатке впритык стояли пять столов. Но на месте сейчас не сидел никто. Все сотрудники, пять женщин, сгрудились у подоконника. Одна из них — пожилая толстушка, расстелив белую свежевыглаженную салфетку, резала большими ломтями пышный пирог. Другая — средних лет, с сердитым лицом и жидкими косицами, хлопотала с кофейником у электроплитки. Две молодые — бледненькая блондинка и румяная брюнетка, снимали папки со стола на пол. Пятая женщина — коренастая, плотная, с насупленными бровями и поджатыми губами, стояла в сторонке у телефона.

— Извините, пожалуйста, — спросил Забродин, — где мне найти товарища Корсакову?

Женщина у телефона отмахнулась ладонью: дескать, не мешайте, у меня серьезный разговор.

— Обеденный перерыв же, — с раздражением сказала румяная брюнетка. Вовремя приходить надо, с людьми считаться.

Забродин послушно удалился в коридорчик. Но так как перегородка была фанерная, волей-неволей Забродин оказался непрошеным слушателем интимных бесед. Вскоре он узнал, что плотная женщина у телефона и есть сама Корсакова. Почему-то у нее оказалось два голоса: резкий для комнаты номер девять, а для телефонной трубки — умильный. Умильным голосом она расспрашивала, когда и как можно застать какого-то Николая Севастьяновича и нужны ли ему по-прежнему комплекты учебников для дочери. А после, так и не выяснив насчет учебников, резким голосом бросила: «Я пошла, товарищи. Если задержусь, скажете: „Вышла из комнаты“».