Читать «Калле Блумквист и Расмус» онлайн - страница 61

– На помощь, на помощь! – тихим дрожащим голосом молил он. – На помощь! Говорит Калле Блумквист! Если кто-нибудь слышит меня, позвоните дяде Бьёрку… то есть позвоните в полицию Лильчёпинга и скажите – пусть приедут на остров Кальвён и спасут нас. Название острова – Кальвён, и находится он примерно в пяти милях от Лильчёпинга… Это очень срочно, потому что нас похитили киднэпперы. Спешите приехать сюда, иначе случится непоправимое, название острова – Кальвён и…

Интересно, нашелся ли хоть один человек на белом свете, кто услышал его слова? А если услышал, удивился ли тот человек, почему передатчик внезапно смолк?

Сам Калле удивился лишь тому, откуда взялся паровоз, наехавший на него, и отчего так больно его голове. Но он тут же погрузился в черную тьму, и ему больше не понадобилось удивляться. Теряя сознание, он успел все же услыхать ненавистный ему голос Петерса:

– Я убью тебя, щенок! Никке, иди сюда и отнеси его к остальным.

17

– Теперь нам надо подумать, – сказал Калле, осторожно ощупывая шишку на затылке. – Вернее, вы должны подумать. Потому что, по-моему, мне отшибли мозги.

Ева Лотта снова принесла мокрое полотенце, которым обернула голову Калле.

– Вот так, – сказала она. – А теперь лежи спокойно и не двигайся.

Калле не возражал против того, чтобы полежать. После приключений последних четырех-пяти дней и ночей мягкая постель была бы блаженством. И до чего здорово, хотя и чуточку смешно, было лежать здесь, окруженным заботами Евы Лотты.

– Я думаю. Я вот сижу и думаю, – сказал Андерс, – есть ли на свете хоть один человек, которого бы я ненавидел больше, чем Петерса, но никого не могу припомнить. Даже этот преподаватель труда, который был у нас в прошлом году, если вдуматься, просто симпатяга по сравнению с Петерсом.

– Бедный Расмус, – сказала Ева Лотта.

Взяв подсвечник, она подошла к постели Расмуса и осветила ее. Он спал так спокойно и безмятежно, словно в мире не было никакого зла. И Ева Лотта подумала, что при колеблющемся свете свечи он больше чем когда-либо походил на ангела. Личико его осунулось, щеки, на которые падала тень от длинных темных ресниц, были такими худенькими, а нежный детский ротик, болтавший столько чепухи, был ужасно трогательным, когда мальчик спал. Он казался таким маленьким и беззащитным, что при мысли о самолете, который должен прилететь рано утром, у Евы Лотты заболело сердце.

– Неужто мы и вправду ничего не можем сделать? – спросила она упавшим голосом.

– Я бы хотел запереть Петерса где-нибудь вместе с адской машиной, – заявил, кровожадно стиснув зубы, Андерс. – С маленькой адской машиной, которая бы вдруг щелкнула – «клик» – и покончила бы с этим подлецом!

Калле тихонько засмеялся про себя. Ему что-то пришло в голову.

– Кстати, насчет того, чтобы его запереть! – сказал он. – Мы-то, собственно говоря, вовсе не заперты. У меня ведь есть ключ, понятно? Мы можем убежать, когда захотим.