| In temperament he was taciturn rather than loquacious, and he cherished a yearning for self-education. That is to say, he loved to read books, even though their contents came alike to him whether they were books of heroic adventure or mere grammars or liturgical compendia. As I say, he perused every book with an equal amount of attention, and, had he been offered a work on chemistry, would have accepted that also. | Характера он был больше молчаливого, чем разговорчивого; имел даже благородное побуждение к просвещению, т.-е. чтению книг, содержанием которых не затруднялся: ему было совершенно всё равно, похождение ли влюбленного героя, просто букварь или молитвенник, -- он всё читал с равным вниманием; если бы ему подвернули химию, он и от нее бы не отказался. |
| Not the words which he read, but the mere solace derived from the act of reading, was what especially pleased his mind; even though at any moment there might launch itself from the page some devil-sent word whereof he could make neither head nor tail. | Ему нравилось не то, о чем читал он, но больше самое чтение, или, лучше сказать, процесс самого чтения, что вот-де из букв вечно выходит какое-нибудь слово, которое иной раз чорт знает что и значит. |
| For the most part, his task of reading was performed in a recumbent position in the anteroom; which circumstance ended by causing his mattress to become as ragged and as thin as a wafer. | Это чтение совершалось более в лежачем положении в передней, на кровати и на тюфяке, сделавшемся от такого обстоятельства убитым и тоненьким, как лепешка. |
| In addition to his love of poring over books, he could boast of two habits which constituted two other essential features of his character - namely, a habit of retiring to rest in his clothes (that is to say, in the brown jacket above-mentioned) and a habit of everywhere bearing with him his own peculiar atmosphere, his own peculiar smell - a smell which filled any lodging with such subtlety that he needed but to make up his bed anywhere, even in a room hitherto untenanted, and to drag thither his greatcoat and other impedimenta, for that room at once to assume an air of having been lived in during the past ten years. | Кроме страсти к чтению, он имел еще два обыкновения, составлявшие две другие его характерические черты: спать не раздеваясь, так, как есть, в том же сюртуке, и носить всегда с собою какой-то свой особенный воздух, своего собственного запаха, отзывавшийся несколько жилым покоем, так что достаточно было ему только пристроить где- нибудь свою кровать, хоть даже в необитаемой дотоле комнате, да перетащить туда шинель и пожитки, и уже казалось, что в этой комнате лет десять жили люди. |
| Nevertheless, though a fastidious, and even an irritable, man, Chichikov would merely frown when his nose caught this smell amid the freshness of the morning, and exclaim with a toss of his head: "The devil only knows what is up with you! Surely you sweat a good deal, do you not? | Чичиков, будучи человек весьма щекотливый и даже в некоторых случаях привередливый, потянувши к себе воздух на свежий нос поутру, только помарщивался да встряхивал головою, приговаривая: "ты, брат, чорт тебя знает, потеешь, что ли. |
| The best thing you can do is to go and take a bath." | Сходил бы ты хоть в баню". |
| To this Petrushka would make no reply, but, approaching, brush in hand, the spot where his master's coat would be pendent, or starting to arrange one and another article in order, would strive to seem wholly immersed in his work. | На что Петрушка ничего не отвечал и старался тут же заняться каким-нибудь делом: или подходил с щеткой к висевшему барскому фраку, или просто прибирал что-нибудь. |
| Yet of what was he thinking as he remained thus silent? Perhaps he was saying to himself: | Что думал он в то время, когда молчал, -- может быть, он говорил про себя: |
| "My master is a good fellow, but for him to keep on saying the same thing forty times over is a little wearisome." Only God knows and sees all things; wherefore for a mere human being to know what is in the mind of a servant while his master is scolding him is wholly impossible. | "И ты, однако ж, хорош; не надоело тебе сорок раз повторять одно и то же", -- бог ведает, трудно знать, что думает дворовый крепостной человек в то время, когда барин ему дает наставление. |
