Читать «Газета Завтра 7 (1159 2016)» онлайн - страница 22

Егор КОТИХИН, доктор исторических наук.

50 лет я занимался нравственно-патриотическим воспитанием школьников. Но ныне в современной школе выбили идеологическую составляющую. Это существенный изъян!

Например, 11 ребят, которые занимались у меня в кружках, в своё время были в Афганистане. И потом делились, что подготовка, идеологическая в том числе, помогала им выжить. Да вы просто к стенке прижмите нашего министра образования, спросите: почему изъяли "Молодую гвардию" из школьной программы?! Вот какие произведения стимулируют духовную мобилизацию!

Сергей УШКАЛОВ, историк, руководитель брянского отделения Изборского клуба.

При мобилизации общества огромную роль играют элиты, их смена. В нашей истории смена элит происходила не раз. И при Владимире Крестителе, когда он отверг старую языческую элиту. И при Андрее Боголюбском, который ушёл из Киева. Вспомним опричнину Ивана Грозного. Пётр Первый тоже боролся со старой боярской элитой. Репрессии Сталина — это, по сути, смена курса от мировой революции к строительству социалистического государства, смена элит.

Время от времени нам правительство предлагает документы — "Стратегия 2010", "Стратегия 2030". Сейчас там красной линией проходит отказ от социального государства. Это ведёт к развалу высшего и среднего образования, к потере научных кадров и так далее. Но меня очень обнадёжила фраза в интервью Путина немецким журналистам, что "есть 146 миллионов российских граждан, интересы которых я защищаю". Когда на совете по культуре заговорили о единой культурной политике в стране, президент чуть-чуть дистанцировался от идеологизации этого процесса, но, тем не менее, с этим согласился. И я думаю, что мы стоим на пороге великих перемен.

Владимир РЫБАКОВ, заместитель ответственного секретаря Изборского клуба.

В нашей стране разворачивается социально-политический и экономический кризис, и опять поднимается дискуссия о цивилизационном выборе России и его последствиях. По откровенным заявлениям либералов видно, что эпоха 90-х годов начинает возвращаться. Опять попытка заклеймить, развенчать собственную историю, традиции, культуру с целью внушить народу чувство вины, ответственности за те грехи, преступления, которые он не совершал. В конечном итоге стремление перекодировать, переформатировать его сознание и глубинные коды.

Напрасно думать, что после окончания "холодной войны", после краха многополярного мира Запад потерял интерес к России. Збигнев Бжезинский, например, в одной из своих работ открыто заявлял, что Европа останется незавершённой (под Европой он понимает Запад прежде всего) — пока не интегрирует в себя Россию. Мы интересны и с точки зрения наших материальных ресурсов, и выгодного географического положения как санитарный кордон от исламского мира и от Китая. Но на пути этой мягкой колонизации стоит такое понятие как имперскость, потому что это родовая черта нашей страны, историческая форма.

Московское царство, Российская империя, Советский Союз — всё это продолжение одной линии, в основе которой лежит византийское православие и ордынские традиции власти. Для русских либералов империя страшна даже не её экспансией, может быть, географической или экспансией идеологической, как русского мира, а тем, что в России понятие империя и суверенитет — они тождественны. Пожалуй, наибольшего могущества наша страна достигала именно как империя: при Александре I, когда заключался так называемый Священный союз. И при генералиссимусе Иосифе Сталине, когда проходила Ялтинская конференция. Наша страна стояла у истоков формирования нового миропорядка, который в течение десятилетий не подвергался никаким сомнениям. Кроме того, отказ от империи — это автоматическое превращение страны в национальное государство, возможно, в границах времён Ивана Грозного.