Читать «Газета Завтра 3 (1155 2016)» онлайн - страница 42

Могут ли земли в средней полосе использоваться прибыльно? В полеводстве — вряд ли. Мне думается, на этих землях можно прибыльно вести животноводство. Но в животноводство требуются большие инвестиции. А денег хронически не хватает. Получить кредит под резонные проценты — невозможно. Ещё вопрос: кто будет вкладываться в селекционную работу, в выведение пород скота, в производство кормов, биодобавок, ветпрепаратов? Частник в широких масштабах в это дело вкладываться не станет. Промелькнуло сообщение о том, что где-то наладили производство пищевых добавок в пищу скоту, из сапропеля, но это скорее курьёз, чем нормальный случай. Поэтому рассчитывать на массовое развитие животноводства на этих землях — тоже трудно.

В любом случае, новый закон, даже если его и примут — существенно на жизнь не повлияет.

Зачем же частники покупали эти земли? Не скажу "за всю Одессу", но в большинстве случаев ответ прост: для жилищного строительства. Замысел был: изменить назначение земли — и застроить. Многоэтажками, если поближе к большому городу, или коттеджами, если местность более-менее живописная, а до города — далековато. Потом пришёл кризис, рынок недвижимости сильно затормозился — ну и стоят поля, ждут своего часа.

В нашей стране капитализм не получается — это понимали прозорливые люди ещё в позапрошлом веке. Капитализм удаётся только в малом числе западных стран. Всем остальным он несёт разруху; и зарастающие поля — лишь часть этой разрухи.. Есть даже такая книжка перуанского экономиста Эрнандо де Сото "Загадка капитала: почему капитализм торжествует на Западе и проваливается во всех других местах?". Нам нужно строить иное хозяйство — некапиталистическое. Это творческая задача. И возглавить её решение, по моему убеждению, должно государство. Больше некому.

Ладья

Ладья

Александр Проханов

Культура

отрывок из нового романа "Губернатор"

Две недели, как Кирилл Плотников вступил в ополчение и защищал Донбасс. Не было боев, артналетов. Была жизнь в казарме, жесткая постель, грубая пища. Ополченцы дали ему прозвище "Плот", и он привыкал к матерным шуточкам, суровым покрикиваниям, ночным тревогам. Их всех вдруг поднимали и отправляли в ночную степь на поимку неведомых диверсантов, которых так никто и не видел. Кирилл терпел неудобства, учился слушать команды. Несколько раз звонил по телефону матери, винясь перед ней, чувствуя, что его благополучная жизнь, та, что готовил ему отец, прервала свое безоблачное восхождение и устремилась в непредсказуемое, грозное будущее. Оно готовило ему встречу с чем-то непознанным и влекущим.