Читать «Семья вампиров» онлайн - страница 62

Но все-таки я велел перенести труп в комнату и раздеть: Первое, что я осмотрел, была шея, и на ней я без труда нашел маленькие кровяные пятнышки — ранки. Тут у меня впервые зародилась мысль, что ранки эти имеют какую-то связь со смертью. До сих пор я не придавал им значения, я их почти не осматривал, хотя подобные же были и на всех без исключения других виденных мною за это время трупах. Однако медицина учит нас, что от таких мелких ссадин не умирают… Теперь дело было другое. Ранки были небольшие, но глубокие, до самой вены. Кто же и чем наносил их?

Пока я решил молчать.

Монаха похоронили.

Графиню спустили в склеп. Для большей торжественности ее спустили не по маленькой внутренней лестнице, а пронесли через двор и сад.

И в день похорон члены ее оставались мягкими и мне даже показалось, что щеки и губы у ней порозовели. Не было ли это вызвано влиянием света яркого солнца сквозь разноцветные стекла витражей капеллы?

На похоронах было много народу. После погребения, как полагается, было, как принято в наших краях, большое угощение как в замке, так и в людских. Когда прислуга подняла рюмки «за упокой графини», некоторые начали шуметь и выражать неудовольствие по адресу старого американца. Он ни разу не пришел поклониться покойнице. И утром, на выносе тела, его также никто не видел. Напротив, многие заметили, что дверь и окно сторожки были плотно заперты. Под влиянием вина посыпались упреки, а затем и угрозы в адрес американца.

Смельчаки тут же решили проучить его. Толпа под предводительством крикунов направилась в сад к сторожке. Американец, по обыкновению, сидел на крылечке. С ругательствами, потрясая кулаками, толпа окружила его.

Он вскочил, глаза его злобно загорелись, и, прежде чем наступающие опомнились, он заскочил в сторожку и захлопнул дверь.

— А так-то ты, иноземная морда, — вскричал молодой конюх Герман. Он вскочил на крылечко и могучим ударом ноги вышиб дверь.

Ворвались в сторожку, но она была пуста. Даже искать было негде, так как в единственной комнате только и было, что кровать, стол и два стула.

— Наваждение, — сказал Герман, пугливо оглядываясь.

Всем стало жутко. Все так и шарахнулись от сторожки. Выбитую дверь поставили на место и молча один за другим выбрались из сада.

В людской шум возобновился.

Обсуждали вопрос, куда мог деться старик. Предположениям и догадкам не было конца. Многие заметили, что комната в сторожке имела нежилой вид. Стол и стулья в ней были покрыты толстым слоем пыли, кровать не тронута. Где-же жил американец, и как, и куда он потом исчез?

И опять слово «наваждение» раздалось в толпе. Чем больше говорили, промачивая в то же время горло вином и пивом, тем запутаннее становился вопрос. И скоро слово «оборотень» пошло Гулять из уст в уста.

Прошла неделя. Отец твой почти безвыходно находился в склепе, часто даже в часы обеда не выходил оттуда. Смертность же как в замке, так и в окрестностях прекратилась.

Дверь сторожки стояла по-прежнему прислоненной — видимо, жилец ее назад не явился.

Из города поступило какое-то заявление, и отец твой должен был, хочешь не хочешь, уехать туда дня на три, на четыре.