Читать «К этимологии слав. *skotъ» онлайн - страница 3

Рассматриваемую семантическую модель ‛приплод, потомство’ → ‛скот’ допустимо, на наш взгляд, обобщить путем обращения к этимологиям различных индоевропейских названий ‛птицы’. Сделанный в одной из недавних работ О. Н. Трубачева обзор этимологических соответствий к индоевропейским словам призван показать, что «древним значением лексемы ‛птица’ … было ‛детеныш, выкормыш’, а не ‛летун, то, что летает’», ср.: к слав. *pъtica — лат. putus ‛дитя’, др.-инд. putrá‑ ‛сын’, póta‑ ‛детеныш животного’, лит. paũtas ‛яйцо’; к англ. bird — др.-англ. bridd ‛птенец’ (!), англ. breed ‛выращивать’, brood ‛высиживать (яйца)’, нем. brüten то же; к лат. avis — лит. veĩsti ‛плодить(ся), размножаться’, лтш. veist ‛выращивать, размножать’ < и.-е. *u̯ei̯s‑; к греч. ὄρνις — ἔρνος ‛отпрыск, потомок’ и далее ὄρνυμαι, ὄρνυμι ‛начинать(ся), рождать(ся)’. Наименования ‛птицы’, таким образом, могут служить типологической параллелью к модели образования совокупного или отвлеченного от «видовых» характеристик названия для целого «класса» животных (в данном случае этот «класс» описывается как ‛домашние сельскохозяйственные животные’) от названия ‛потомства, приплода, детенышей’.

Сказанное снимает необходимость в апелляции к «первоначальному» значению ‛скот, домашние сельскохозяйственные животные’ у слова skot на южнославянской территории для объяснения генезиса значения ‛скотина (о человеке)’, вопреки соображениям В. Ф. Конновой (значения ‛домашнее животное’ и под. известны в болгарском только книжной и «поэтической» речи, что указывает, как можно предположить, на русское влияние). Использование лексем skot, skotina в качестве бранных слов вполне аналогично употреблению с пейоративными интенциями рус. отродье, с.-хорв. изрод и др. (ср., далее, выродок, изверг, а также семя с необходимыми адъективными определениями), ориентированных в семантическом отношении на понятие ‛потомства’, ‛рожденного’.

На связь слав. *skotъ с *kotiti косвенно указывает еще одна лексико-семантическая параллель. В восточнославянских, преимущественно южнорусских, говорах широко известны слова котя́х, катя́х, котя́к, котя́ш, котяшо́к, ка́тенье, каўця́х и др. ‛помет лошади, овцы, козы’, ‛комок кала’, ‛высохшая лепешка навоза’, ‛кизяк’, ‛замерзший кусок кала’ и т. п.. Родство этих слов (в словаре М. Фасмера оставленных без внимания) с глаголом котиться ‛приносить потомство’ кажется на первых порах несколько неожиданным или, во всяком случае, неочевидным, однако оно не будет выглядеть неправдоподобным, если вспомнить об омонимичных отглагольных образованиях помёт ‛кал животных, птиц’ и помёт ‛единовременный приплод некоторых животных, например собак, кроликов’ (ср. метать ‛рождать потомство (о зайцах, кроликах и др.)’, метать икру). Таким образом, мы имеем дело по крайней мере с двумя семантически параллельными разнокорневыми парами ‛потомство, приплод’ : ‛кал, испражнения’, ‛приносить потомство, плодиться’ : ‛испражняться’. Нет нужды доказывать определенное сходство этих двух физиологических явлений. (В этой связи заслуживает упоминания одно сравнение, делаемое О. Н. Трубачевым: «Лит. šū́das ‛дерьмо, помет’, лтш. sũds ‛помет, навоз, дерьмо’, этимология которых признается Френкелем неясной, могут быть специально сближены помимо глоссовых названий свиного помета и спермы — греч. ὑσ-κυθά· ὑός ἀφόδευμα, κυθνόν· σπέρμα (и то и другое — Гесихий), также с авест. xšudra‑ ‛semen’, которое может продолжать вместе с балтийским и.-е. *k’sud(h)‑/*k’sūd(h)‑».)