Читать «Литературная Газета 6554 ( № 21 2016)» онлайн - страница 98
Литературная Газета
– Я не говорю, что ты его украл, – не поднимая головы, произнёс Одноглазый Змей с вершины Арарата, – хотя на рынок большей частью как раз ворованное приносят… Воровское ремесло – профессия древняя, гораздо старше проституции.
Ресницы левого глаза ювелира разомкнулись, а зрачок правого, глядящий сквозь стёклышко лупы, сделался огромным и стал похож на готовую приземлиться летающую тарелку… Вот-вот взметнётся к небу драгоценный кристалл!..
– Да и что мне за дело, украл ты его или нет... Я же не Нерсес Аштаракеци…
Ювелир освободил глаз от увеличительного стекла, и в его улыбке мелькнуло коварство охотника, заманивающего жертву в ловушку.
– Да и ты не князь Соломон Аргутинский-Долгоруков. Ведь это в его доме скончался наш новонаречённый католикос Овсеп, так и не увидевший первопрестольного Эчмиадзина. Верно?..
– Да, он умер в Тифлисе, – сказал Микаел, – после купания в горячих источниках покойного грузинского царя.
– Думаешь, простудился? – спросил ювелир, слегка удивлённый компетентностью Микаела, и с уверенностью ашуга, направляющегося в меджлис, решил поставить на место юнца, дерзнувшего взять в руки саз. – Многие полагают, что так оно и было. Но что если это вдовствующая царица Дареджан тайком подсыпала ему яду в чай? А?..
Молчание Микаела было расценено ювелиром как признание молниеносно одержанной им победы, и он втайне ликовал: «Ну, что молчишь, умник? Говори же, дай поглядеть, как глубоки твои познания! Если мы тут на рынке золотишко продаём-покупаем, это ещё не значит, что нам всё до фонаря и что история идёт себе мимо и нас не касается».
– А?.. – снова с азартом поддел ювелир, приглашая к поединку, но не устоял перед соблазном окончательно повергнуть противника в прах. – Ведь мы обрели бы независимость, восстановили бы наше царство, а они-то уже отдались под власть России. И автором проекта нашего с Россией соглашения был именно он, архиепископ Овсеп… Первым нашим царём должен был стать граф Потёмкин. Неважно, что он русский, – зато царство армянское. Из трёх старинных гербов – орла царей Аршакуни, христианского агнца Божьего и двух львов Малой Армении – уже был составлен новый государственный герб. И разве зависть и злоба не могли добавить пару капель яда ему в чай? Не говоря уже о том, что из Санкт-Петербурга им, возможно, кто-то подмигивал…
– Подозрения были, – сказал Микаел, – но доказательств нет. Сказали: простыл. Был конец февраля, вода в царской купальне – чуть не кипяток, а на улице стужа.
– А разве кто-то исследовал чашку с чаем? Брал на анализ кровь католикоса?.. По свежим следам ещё можно было дознаться, отчего он умер, но ведь не скорбящей же царице Дареджан было этим заниматься и, уж конечно, не тому, кто подмигивал глазом из Санкт-Петербурга… А Нерсеса Аштаракеци интересовали совсем другие «следы». В день водосвятия отправился он в дом князя Соломона Аргутинского поздравить его с праздником и увидел у него на пальце епископский перстень с изумрудом, принадлежавший покойному католикосу. После взаимных приветствий он протянул руку в направлении висевшего на стене большого живописного портрета Овсепа и указал на перстень, сверкавший на пальце патриарха. «Почему кольцо Святейшего красуется на вашем пальце, князь, а не передано мне? – спросил Нерсес Аштаракеци. – При том, что наследником духовного предводителя нашего – упокой, Господи, его душу – являюсь я, как представитель первопрестольного Эчмиадзина, а вовсе не вы». Знакома тебе эта история, юноша?