Читать «Воспоминания дипломата» онлайн - страница 179

   В конце августа после ликвидации переворота, задуманного Корниловым, я получил от своего коллеги Мейендорфа записку. Он звал меня приехать немедленно в Сан-Себастьян. По его словам, Неклюдов сошел с ума. В то же время моя дочь, встретившая перед тем графиню Романонес, узнала, что Неклюдов подал в отставку. На следующий день утром я выехал в Сан-Себастьян и застал там в сборе весь состав посольства, а также и генерального консула в Барселоне князя Гагарина, только что прибывшего в Сан-Себастьян. Оказалось, что Неклюдов под впечатлением событий в России послал незашифрованную телеграмму Керенскому. В ней он упрекал "президента республики" в том, что тот губит Россию, и заканчивал ее сообщением о своем уходе в отставку. Не довольствуясь этим, посол разослал копии своей телеграммы союзным послам, испанскому министру иностранных дел и даже одному английскому корреспонденту для помещения в печати. Создалось действительно необыкновенное положение. Представитель российского правительства, пользуясь своим положением, начал агитацию против своего правительства, стремясь тем самым подорвать его авторитет за границей. Сговорившись со своими коллегами, я решил, согласно желанию самого посла, принять дела посольства и вступить в его управление в качестве поверенного в делах. Но здесь произошло новое осложнение. В этот день утром Неклюдов был принят королем. Последний, вероятно, из любезности, выразил желание, чтобы он не покидал своего поста. Под впечатлением этого разговора Неклюдов переменил свое намерение. При этом Неклюдов проявлял необычайную нервозность и даже некоторую ненормальность. Незадолго перед тем он получил известие о смерти любимого сына. Задача для меня оказалась весьма трудной. Во всяком случае дела посольства были им уже сданы, телеграмма об этом послана в Петроград. Дело ограничилось лишь неприятным объяснением с Неклюдовым. В конце концов Неклюдов все же решил уехать, и я, помнится, его провожал вместе с французским и итальянским послами. Через несколько дней, пользуясь пребыванием в Сан-Себастьяне министра иностранных дел маркиза Алусемаса, я посетил его в качестве поверенного в делах. Инцидент с Неклюдовым оказался исчерпанным. Одновременно испанским правительством было дано согласие на назначение нового посла - М.А. Стаховича, генерал-губернатора в Финляндии.

   Испанское Министерство иностранных дел и дипломатический корпус по обыкновению оставались до начала октября в Сан-Себастьяне. Это было очень удобно. Состав посольства был налицо. Канцелярия работала в Сан-Себастьяне, и я мог свободно наезжать туда из Биаррица. Мне не хотелось покидать его, так как это был весьма удобный наблюдательный пункт. К тому же моя дочь поступила там на курсы сестер милосердия, и я не хотел расставаться с ней.

   В середине октября мне пришлось все же вернуться в Мадрид, где я нашел в канцелярии (ее состав вернулся на несколько дней раньше меня) ряд телеграмм из Петрограда и, между прочим, одобрение министерства в связи с моим вступлением в управление посольством. Временно я переехал в дом посольства (который нам сдавала внаймы одна испанская маркиза), рассчитывая на то, что новый посол примет затем контракт по найму на себя. Впрочем, мне удалось договориться с хозяйкой дома, что в случае необходимости мы будем иметь возможность отказаться от контракта до срока. Несмотря на неопределенность положения в Петрограде, отношения мои с испанским Министерством иностранных дел продолжали оставаться вполне нормальными. Мы с дочерью видели многих испанцев и в то же время поддерживали прежние отношения с союзными представительствами. Наступило 7 ноября. В Мадриде лишь через несколько дней, с большим опозданием были получены официальные сведения об Октябрьской революции, и почти одновременно с этим я получил телеграмму из Парижа о том, что в Мадрид выезжает новый посол - М.А. Стахович. Еще через несколько дней пришла и циркулярная телеграмма с предложением всем русским представителям за границей оставаться на своих постах. Я имел определенные намерения отвечать, насколько это касалось меня, утвердительно, но дело осложнилось тем, что одновременно с известием об Октябрьской революции союзники начали ожесточенную кампанию против Советского правительства, и все телеграммы, посылаемые кем-либо из русских дипломатов в Петроград, не доходили по назначению, а перехватывались в пути. Первой жертвой ответа на циркулярную телеграмму оказался мой сосед по Иберийскому полуострову поверенный в делах в Лиссабоне барон Унгерн-Штернберг. Его ответная телеграмма оказалась перехваченной, а он сам подвергся полному бойкоту со стороны союзных посланников, а затем и португальского правительства, находившегося уже тогда в рядах союзников.