Читать «Матвей Коренистов» онлайн - страница 9

— Не хочу больше. Я чай буду пить.

Клавдия тревожно посмотрела на отца. Она знала, что он пьет водки больше, но только там, где ему нравится, и в кругу знакомых бывает весел, словоохотлив. Даже частенько поет песни и пляшет. Плясал он легко, вприсядку, и всегда говорил, задыхаясь от пляски:

— А ну вас, греховодных! Из-за вас теперь я неделю поясницей буду маяться.

А сейчас он отказался от водки, значит, ему не нравится у зятя. Он молча сидел, слушая, что говорят, и пил чай.

Зять не чувствовал настроения тестя. Он часто прикладывался к рюмке, лихо подкручивая светлорусые усы. Серые глаза осовело смотрели на тестя.

— Я, тятенька, дело свое знаю...— говорил он хвастливо,— у меня все начеку... Прошлый раз начальник приезжал, обошел мой участок и говорит: «Хорошо... Хорошо,— говорит,— Степан Никоныч».

— Плохой, значит, хозяин — твой начальник,— угрюмо сказал Коренистов.

— К-как?..— подняв белые брови, спросил Степан.

— А так. Я бы не похвалил твои порядки.

— Э-это почему?

— А потому... Видел я у тебя на пути-то, сколько добра ржавеет да гниет.

— Это ерунда!

— Нет, не ерунда. А шпалы-то болтаются.

— Э!.. Клаша! Гляди-ка... Твой-то отец?.. Путевой сторож, а знает... А?

— А чего мудреного?

— Ничего мудреного, а все-таки знаешь... За это я люблю. Шпалы мы подобьем.

— Пока собираешься, а там у тебя рельса пополам...

— Рельса?.. Ни-ни... А прошлый раз... Начальник пишет. Измерить кубатуру здания. А знаешь ли ты, что это такое кубатура?.. Это, брат... Измерил в точности... Тятенька, выпьем. Что нам?!. Сегодня мы пьем, а завтра на работу идем... Кто нам теперича указ, сами хозяева.

— Плохой ты хозяин,— вылезая из-за стола, проговорил Коренистов.— Хороший хозяин каждую гайку к месту приберет... Ты на меня не сердись... Я правду люблю говорить прямо в глаза.

— Я не сержусь, я, тятенька, не сержусь... Давай споем песенку.

И не дожидаясь согласия Коренистова, Степан, закинув нога на ногу, подбоченился и сипло запел, краснея от натуги:

А-х зачем эта но-о-чь Ты-а-к была хараша-а, Ни-е болела бы грудь, Ни-е страдала душа-а.

Мария Петровна с Клавдией тихо беседовали у печи, отгороженной тонкой стенкой. Коренистов заглянул туда, проговорил:

— Мать, не пора ли домой?

— Тятенька, ночуйте! — отозвалась Клавдия. В голосе ее была просьба: — Далеко ведь идти-то, а время-то уж много.

— Верно, отец, давай ночуем... Я боюсь больно лесом ходить.

— Не люблю я ночевать в чужих людях.

— Ну, я-то ведь не чужая...— Клавдия взялась за лацканы отцовского пиджака, боязливо посматривая на Степана.

— Ну, ладно, коли... Только завтра чуть свет домой.

Клавдия поспешно приготовила родителям постель в уголке на полу. Пока Коренистов молился на сон грядущий в кухне, Степан дремал у стола.

Когда Коренистовы улеглись, Степан позвал Клавдию.

— Что? — спросила она, подходя к мужу.

— Не знаешь своих обязанностей,— вытягивая ногу, проговорил он.

Клавдия с трудом принялась стягивать с него сапоги. Распоясала рубаху и стащила брюки. Степан, пошатываясь, ушел на кровать.