Читать «Матвей Коренистов» онлайн - страница 18

— Ну так что же, мать, давай поедем, мне хоть веселее будет.

Собирались недолго, но тщательно. Матвей надел самый лучший костюм, достал банку старинной помады, помазал голову. Так он одевался прежде только в большие праздники.

Они молча, боязливо вошли в автомобиль. Матвей сел и неожиданно провалился в мягком пружинном сиденье. Человек в очках сел к шоферу. Автомобиль затарахтел, дернул и плавно покатился.

— Отец,— толкнув под бок Матвея, прошептала жена.

— Чего?..

— Гляди-ка, едем-то мы как, а?

— Молчи!

Но Мария Петровна не унималась.

— И мы тоже будто знатные люди едем... Прежде ведь в таких-то экипажах кто ездил, отец? Смотри-ка, а?

Коренистов молчал. Он испытывал страх, гордость и радость в одно и то же время.

Замелькали огни Узловой. Автомобиль бесшумно и бойко подъехал к двухэтажному зданию клуба, залитому электрическим светом. На крыльце его встретил Стахов. Он, улыбаясь все той же ласковой улыбкой, протянул Коренистову руку.

— Вот молодец, Матвей Ипатыч, приехал! Заходи давай... Раздевайтесь.

Стахов снял шубу с Марии Петровны, а она, смущенно краснея, лепетала:

— Ой, да вы уж не ухаживайте за мной, за старухой.

Торопливо входили люди. Откуда-то издали доносилась музыка.

На лестнице они встретились с Игнатьевыми. Стеша бросилась к отцу.

— Здравствуй, тятенька!

Матвей обнял дочь, голос его дрогнул. Он тихо лепетал:

— Здравствуй, доченька, здравствуй, милая...— на глазах Матвея выступили слезы. Он с трудом выговаривал: — Ты... прости меня, дурака старого. Эх, ты, родная моя.

Коренистов нежно поцеловал Стешу и спросил:

— А Саша-то здесь?

— Вот он стоит.

Матвей обнял зятя, слезы выступили на его глазах.

— Ну, папка, чего ты это размяк-то? — проговорил Игнатьев, улыбаясь, хотя и у самого в груди стало тесно.

— Не могу. Эх... милые мои!..

Коренистова ошеломило многолюдье. Ошеломило и убранство комнат, залитых электрическим светом. Везде были цветы, гирлянды. К Матвею подошла молодая девушка с огромным букетом живых цветов. Она ласково посмотрела в глаза и, улыбаясь, проговорила:

— Разрешите, дедушка, приколоть вам цветочек?

— Цветочек?.. Ну, приколи, милая,— смущенно ответил Коренистов.

Девушка выдернула из букета большую пунцовую розу, деловито прицепила ее к лацкану пиджака.

— Спасибо, милая,— проговорил Коренистов, осторожно трогая цветок. Он сроду не носил на груди цветов, и ему казалось, что на него вдруг все стали смотреть.

— Вот посмотри наш клуб,— говорил Игнатьев, держа Коренистова под руку и шагая рядом с ним.— Как, не плохо ведь, а?

Матвею было не по себе. Его давил стыд. Он избегал смотреть в глаза Игнатьеву. Игнатьев почувствовал это и весело проговорил:

— Ты, папка, не смущайся, люди здесь все свои.

— Ты покажи-ка мне, где сидят знатные люди?

— А ты разве не видишь?

— Да не вижу что-то. Все это пока наши рабочие железнодорожники.

— Вот знатный человек идет,— показал Игнатьев в глубь огромного зала.

— Не вижу.

— Ну, вот идет, руки-то закинул назад.

— Н-ну, это же Родион Мокеич, сторож мостовой.

— Ну и что же?

В это время Мокеич повернулся и, увидев Матвея, весело улыбнулся. Он был все такой же... Лицо казалось непромытым, оно серым пятном смотрело из густой бороды. Только шапка густых волос на голове как будто побелела. Он подошел к Матвею и, подавая руку, проговорил: