Читать «В доме Шиллинга» онлайн - страница 30

Она лукаво усмѣхнулась. При каждомъ ея неизъяснимо-граціозномъ движеніи звенѣли дорогіе браслеты на ея рукахъ, шуршало серебристое сѣрое шелковое платье, и сильный ароматъ розъ уже давно заглушилъ запахъ фiалокъ, распространявшійся отъ шкафа съ бѣльемъ.

Теперь она пытливо смотрѣла на молодого человѣка своими большими глазами, казавшимися то карими, то зелеными. Онъ стоялъ какъ бы въ оцѣпенѣніи, опираясь рукой на столъ. Забывъ и о грозномъ положенiи дѣлъ въ настоящую минуту и о томъ, что они въ комнатѣ смертельно оскорбленной имъ матери, онъ только слушалъ и смотрѣлъ на это цвѣтущее веселое существо, которое граціи такъ щедро осыпали дарами. Она прочла въ лицѣ его восторженное упоеніе и бросилась ему на грудь.

— Глупый Феликсъ! — сказала она и потрясла его за ухо. — Что съ тобой было, когда я пришла? A я пришла такая гордая своей блестящей продѣлкой, выполнить которую было не такъ-то легко… У меня вѣдь отъ мамы врожденная потребность прыгать, плясать, а больше всего слышать изъ тысячи устъ «браво», видѣть восторгъ тысячи глазъ — все это говорило во мнѣ, милый, громче, чѣмъ ты думаешь.

И ловкимъ движеніемъ, точно змѣя, она выскользнула изъ его объятій, между тѣмъ, какъ его густыя бѣлокурыя брови вдругъ мрачно нахмурились. Она засмѣялась и стала ихъ разглаживать рукой.

— Бабушка очень сердилась и бранилась за телеграмму, — быстро продолжала она, чтобы сгладить непріятное впечатлѣніе, — но сейчасъ же велѣла укладываться у себя на глазахъ въ столовой. Праведный Боже! Какая закипѣла работа! Минна и старая бабушкина ворчливая камеристка притащили по крайней мѣрѣ половину гардероба и скоро бабушка вмѣстѣ со своимъ кресломъ исчезла за горой газовыхъ юбокъ, и я видѣла по временамъ, какъ по ея чепчику мелькалъ желтый шлейфъ въ то время, какъ она бранилась и распоряжалась… Ахъ, Феликсъ, у меня подергивались ноги при видѣ всѣхъ этихъ блестящихъ театральныхъ принадлежностей, постепенно приготовленныхъ для меня мамой; а когда былъ принесенъ восхитительный костюмъ Жизеллы, у меня на глазахъ навернулись слезы… Но, ты успокойся, — вѣдь я по уши влюблена въ тебя, — я мужественно проглотила свои слезы и въ душѣ смѣялась надъ «Madame Lazare née de Rougerole» , которая въ эту минуту говорила моей горничной: «Минна, не вздумайте въ вокзалѣ идти фамильярно рядомъ съ мадемуазель Фурніе! Вы должны идти сзади и смотрите, не разболтайте въ Вѣнѣ, что вы одна сопровождали ее въ дорогѣ!» Ха, ха, ха, въ Вѣнѣ! Я уже твердо рѣшила, что отправлюсь къ своему милому. И вотъ я здѣсь Феликсъ! Минна съ сундуками и картонками сидитъ въ отелѣ, плачетъ и смѣется, и страшно боится мамы и бабушки. He пошлешь ли ты за ней?

Онъ вздрогнулъ, точно крыша обрушилась на него, — страшная дѣйствительность снова возстала передъ нимъ!

— Нѣтъ, она не поѣдетъ сюда, — сказалъ онъ глухимъ голосомъ, — да и ты не можешь здѣсь оставаться, Люсиль.

Теперь только она оглядѣлась кругомъ и смѣясь, всплеснула руками.

— Ахъ, какъ это чудно, ты попалъ въ кладовую своей матери? — сказала она, показывая на открытые шкафы. — Откровенно говоря, я ни за что не хотѣла бы остаться здѣсь навсегда, — прибавила она после дальнѣйшаго осмотра; она содрогнулась, когда взоръ ея скользнулъ по глубокой аркѣ, въ которой царилъ мракъ. — Я бы смертельно боялась здѣсь. Когда ты мнѣ говорилъ о монастырскомъ помѣстьѣ, я представляла себѣ мраморныя колонны, величественныя арки и фонтаны во дворѣ. И вдругъ работникъ приводитъ меня къ этому ужасному гнѣзду и увѣряетъ, что это монастырское помѣстье — я чуть не побранилась съ нимъ. Боже мой! Какой входъ! Я чуть не попала въ ведра, стоящія на дорогѣ: маленькій ребенокъ отчаянно кричалъ гдѣ-то. Навѣрно это маленькій Вольфрамъ, надежда рода? — въ сѣняхъ пахло жаренымъ саломъ — пфъ… сало!.. и потомъ эта милѣйшая особа, которая привела меня сюда и которая, какъ мнѣ кажется, представляетъ собой и швейцара, и лакея, и горничную. Она многозначительно усмѣхалась и покровительственно похлопала меня по спинѣ.