Читать «Общение с трудными детьми» онлайн - страница 137

– Отдай записку.

И больше ничего не говорю. Я знаю, как это делается. Он придет в столовую:

– Вам письмо.

– Что такое?

– Вас Антон Семенович зовет.

– Почему?

– Я сейчас тебе объясню. А помнишь, как ты вчера обидел такую-то?

А в половине одиннадцатого этот связист придет.

– Ты готов?

– Готов.

– Тебя ждут.

Иногда этот Евстигнеев не вытерпит и зайдет ко мне не в 11 часов вечера, а в 3 часа дня.

– Антон Семенович, вы меня звали?

– Нет, не сейчас, а в 11 часов вечера.

Он идет к ребятам. А они уже спрашивают:

– Что такое? Отдуваться?

– Отдуваться.

– А за что?

И до 11 вечера ребята его разделывают под орех. В 11 он приходит ко мне бледный, взволнованный всем сегодняшним днем. Я его спрашиваю:

– Ты понял?

– Понял.

– Иди.

И больше ничего не нужно.

В других случаях я поступал иначе. Я говорил связисту:

– Немедленно явиться!

И когда вызванный приходит, я говорю все, что я думаю. Если же это человек трудный, который мне не верит, против меня настроен, недоверчиво ко мне относится, я с тем разговаривать не буду. Я соберу старших, вызову его и в самом официальном, приветливом тоне буду с ним говорить. Для меня важно не то, что я говорю, а как другие на него смотрят. Он на меня поднимает глаза, а на других детей боится смотреть.

Я говорю:

– А дальше твои друзья тебе расскажут.

И они расскажут ему то, чему я их раньше научил, а он будет воображать, что это они сами придумали.

Иногда требуется особая система. Были случаи, когда я приглашал всех ребят, но чтобы не показать виду, что я приглашаю всех, чтобы разделаться с одним, я ставлю на стол чай, пирожные, ситро. Обычно ребята не знают, в чем дело, и страшно интересуются. И тут в беседе, за чашкой чаю, за шутками они думают, кто же виноват. И иногда даже виду не покажешь, кто виноват. А если они сами в разговоре расскажут, кто в чем виноват, то тут же над ним и пошутят. После чая все с хорошими чувствами, настроениями идут в спальню.

– Все было прекрасно, но вот видишь, как ты нас подвел.

И на следующую шестидневку я опять приглашаю их же чай пить. Они понимают, что это проверка, проверочное чаепитие. И они сами рассказывают мне, как они с ним поговорили, что он дал обещание, что назначили ему шефа:

– Не беспокойтесь! Все будет благополучно!

Один раз был такой случай, что началось чаепитие и вдруг обнаружился такой проступок, что дежурный командир предложил прекратить чай. И это было заслуженно. И все страдали на другое утро, так как их встречали вопросом:

– Ну, были в гостях? Пили чай?

– Нет…

Это все формы индивидуальной обработки. Особенно важны такие формы, которые приходят от самого воспитанника. Обычно мальчик или девочка приходят и говорят: «Мне нужно поговорить с вами по секрету».

Это самая дружеская и лучшая форма.

Но в некоторых случаях я позволял себе изменить фронтальную атаку и заняться обходным движением. Это тогда, когда против личности восстановлен весь коллектив. Тогда бить фронтально человека нельзя, он остается без защиты. Все против него, я против него, и человек может сломаться.