Читать «Что это значит: быть собой?» онлайн - страница 122

Эмоциональные воздействия тугоухости имеют широкий диапазон. Я постоянно боролась с чувством отстраненности, которое является спутником глухоты. Необходимость ежедневно приспосабливаться к тугоухости требует настойчивости, но она должна быть тщательно уравновешена, и мне до сих пор приходится работать над этим. Тревога, прежде связанная с моей профессиональной деятельностью, теперь сменилась тревогой о будущем, когда я стану слышать еще хуже, а мои пальцы, возможно, станут настолько неуклюжими, что не смогут обращаться со слуховым аппаратом, или, что еще хуже, неуклюжим станет мозг.

Спустя три с половиной десятилетия тугоухости мои эмоции по поводу нетрудоспособности по-прежнему неустойчивы. В большинстве случаев я прятала их в дальний угол своего разума, но временами все-таки падала духом, когда появлялись трудности. По работе мне приходилось невероятно много общаться, что имело для меня отрицательные последствия. И хотя я очень рада, что мне, несмотря на недуг, удалось сделать карьеру, однако сейчас, после выхода на пенсию, я, конечно же, чувствую себя гораздо спокойнее. Но важнее всего то, что в течение всего этого времени множество людей проявляли ко мне понимание и оказывали мне поддержку, за что я им бесконечно благодарна.

Называй меня бабушкой

Все мои прочие переживания затмила огромная радость и привилегия быть бабушкой. Не так много существует в жизни вещей, которые человек может сделать дважды, но сейчас я столкнулась с тем, что безмерно полюбила этого новорожденного маленького человечка, подобно тому, как лет тридцать назад влюблялась в своих собственных детей. Я была кровно заинтересована в этом ребенке, благодаря которому преемственность и непрерывность жизни приобрели новый смысл.

При рождении внука я находилась под рукой, без всякого умысла, а лишь по причине того, что роды проходили слишком медленно, и мой сын с невесткой нуждались в дополнительной поддержке. Когда внук наконец появился на свет, слабенький и в первый момент не способный даже закричать, мои мысли оставались с невесткой, которая к тому времени находилась в состоянии полного изнеможения. Возможно, сказалась и моя собственная усталость, но некоторое время я совсем не думала о внуке и даже не испытывала беспокойства о нем. Мне казалось, что надо сначала познакомиться с ним, а потом уже начинать тревожиться. Такое состояние оцепенения длилось недолго, так как меня попросили символически перерезать пуповину, поскольку мой сын отказался это сделать, боясь, что у него не хватит выдержки. Так и начался мой новый любовный роман.

Я находила огромное удовольствие в мелочах, в разных крошечных деталях. Когда внук только родился, я могла сидеть около него часами и просто наблюдать, во всех отношениях уподобляясь молодой матери: мне нравилось разглядывать его большие синевато-серые глаза, которые вскоре стали карими, такими же, как у его матери, его подергивающийся носик и подвижный ротик, его ручки с микроскопическими пальчиками. Я наблюдала и за тем, как он спит, как его судорожные младенческие движения чередуются с периодами полного спокойствия, когда я, опять же, подобно любой матери, не могла удержаться от незаметного прислушивания к его дыханию. Его трогательные детские движения забавляли меня, начиная с первых целенаправленных движений («Как вы думаете, он бренчал погремушкой сознательно?») и заканчивая теми счастливыми моментами, когда он начинал активно махать руками и ногами или совершать более осмысленные движения, потирая друг о друга ступни и с наслаждением вытягивая пальчики на ногах.