Читать «Машинистка живет на шестом этаже» онлайн - страница 5

— Садитесь, — сказал человек. — Что вам надо перепечатать?

Савин опустился на стул против пишущей машинки.

— Простите, не сюда. Это мое место.

Поспешно пересев, Савин ударился коленкой об угол стола. Похоже, инвалид намерен упорствовать в своем жутковатом притворстве.

— Да вы не удивляйтесь, — сказал, улыбнувшись, человек. — Я действительно зарабатываю на жизнь машинкой. — Он ловко послал свое длинное тело на стул и, освободившись от костылей, прислонил их к столу.

— Но зачем вы называете себя «машинисткой»? — почти жалобно произнес Савин.

— Ах, вы о моих вывесках?.. А как еще прикажете себя называть? Машинистом?

Человек снова улыбнулся, хорошо так, полно, спокойно и весело. И убирал он улыбку с лица неспешно, словно жалел с ней расстаться.

Это ободрило Савина, он овладел собой, но все-таки не испытывал доверия к обстоятельствам, в которых очутился. Уж слишком тревожно сложен был образ человека в гимнастерке. Где он потерял ногу? На войне или просто несчастный случай? Гимнастерка, сапог, ватные брюки толкали мысль к войне, человек как бы подсказывал приходящим причину своего несчастья. Но почему он не носит протез? Если бы он потерял ногу юношей в мировую или в Гражданскую войну, то непременно имел бы протез. Впрочем, Гражданская война отпадает, он никак не вписывается в нее. К протезу обычно не могут привыкнуть люди, лишившиеся ноги в немолодые годы. Да, тут легче представить себе несчастный случай, происшедший сравнительно недавно. Но почему занимается он таким жалким, недостойным мужчины делом? Ведь была же у него профессия до несчастья. Сколько угодно безногих работают инженерами, учителями, бухгалтерами, чертежниками, да кем угодно…

— Так где же ваш труд? — послышался мягко-нетерпеливый голос.

— Да, да…

Савин открыл портфельчик и достал рукопись. Протягивая ее человеку, он вдруг почувствовал, что простуженный нос наполняется влагой, а в правой ноздре будто виноградина вспухает. Рука его дернулась к карману — о ужас, он забыл носовой платок! С превеликой осторожностью он втянул в себя простудное вещество.

— «А. Савин», — прочел человек. — «Пушкин и Байрон». Вас как зовут — Александр?

— Алексей… Леша. — И он почувствовал, что виноградина опять набухает в ноздре.

— Лунин, — назвал себя человек. — Борис Семенович. — Вынул из ящика стола чистый, аккуратно свернутый носовой платок и протянул Савину. — Вы простужены. Держите. Монету можете не давать, я не суеверен.

Громадное облегчение, испытанное Савиным, притупило чувство стыда. Он взял носовой платок и с ожесточением высморкался.

— Хотите принять кальцекс?

— Спасибо. Сейчас это бессмысленно, мне же опять на улицу. А дома у меня есть…

— Вы в общежитии живете? — спросил Лунин.

— Да, — удивленно ответил Савин. — Как вы узнали?

— У вас какой-то неухоженный вид. Вы не обижайтесь. Я старый человек, на меня обижаться не стоит.

— Ну, что вы! — искренне сказал Савин. — Какая там обида! Меня просто удивило, что вы сразу угадали. Я так не умею… — Он замолчал, смущенный тем, что выдал свое не нашедшее утоления любопытство к сидящему перед ним человеку.