Читать «Свет мой» онлайн - страница 53

Через месяц Ванька уже мог твердо держать в руках топорок, работать немного рубанком, сверлить дырочки коловоротом… А еще через месяц Филипп Васильевич ушел. Мать кричала с крыльца вдогон: «Катись баско по Малой Спаской!..» — и дома долго и зло плакала.

Филипп Васильевич на росстани за последними домами обнял, поцеловал Ваньку, попрощался за руку, сказал: «Расти, Вань, быстрей. Расти большой да будь с душой». Махнул рукой, повернулся и пошел прямиком в степь: в одной руке — чемоданчик с инструментом, в другой — шляпа. Ванька стоял и ждал: надеялся, что Филипп Васильевич вдруг да раздумает, вернется…

У мамки же… не заржавело: пошла — нашла. Нового «отца» в народе обзывали — за глаза и в глаза — по-иностранному, Вермутом. Он быстро выучил Ваньку курить, ругаться… так, что мать в изумлении била себя по бедрам и восхищенно округляла черные цыганские глаза: «Во, дает! Настоящий мужик растет! В обиду себя не даст…» Отчим выпячивал куриную грудку и сипловато кукарекал: «Со мной, едрит корень, не пропадете! Я любому фраеру глаз вырву и в ж… вставлю…»

Остальных «папок» Ванька плохо помнил: все они на одно пьяное кривое лицо. И мамка быстро постарела. Какая-то злая и колдовская сила смыла с ее цветущего лица яблоневый жар щек, веселый блеск ярких глаз… И голос у нее стал хриплым и крикливым, и походка, будто не по земле твердой ходила, а по зыби болота.

Летом с мамкой случился «колотун», припадок. Сидела, рукодельничала… и вдруг упала с табурета, забилась головой об пол, со рта — пена, в лице — ни кровинки… Ванька так испугался, что три дня не мог говорить: язык во рту задубел и не слушался…

От этих воспоминаний Ванька вздохнул, даже замерз чуть-чуть, хотя было не по-осеннему тепло, и на земле и в воздухе — все вокруг освещенно, осиянно тихим светом костров высоких осин и берез.

Мамку вскоре увезли в больницу, а потом отправили на лечение в другой город, в какое-то ЛТП. Ванька даже во сне видел это ЛТП. В бело-яблочном саду — белое старинное здание с двумя рядами колонн, с высоким крыльцом, на котором лениво отдыхают два улыбающихся льва, недалеко озерко круглое, посредине — белые лебеди, на берегу — белые же лодочки, а по дорожкам, желтым и красным, ходят в золоченых одеждах красивые веселые люди… и мамка среди них… смеется чему-то…

Ванька мечтательно улыбнулся, но очнувшись, почувствовал себя совсем маленьким, никому не нужным, будто вон та ворона на крыше детдома заколдовала его в мальчика с пальчика: так ему стало бесприютно и одиноко, так захотелось к маме… Он быстро открыл книжку и начал ее читать. Оказалось, что книжка не про него, а про другого Ваньку Жукова, который жил в Москве и давным-давно, когда еще был царь и разные господа. Но это не огорчило его: слово за слово… и Ванька, словно нитка за иголкой, нырнул в глубь незнакомой и странно интересной жизни…. удивился, запереживал и — стал тем Ванькой… А когда книжка неожиданно кончилась, то долго не мог понять: кто он… То ли Ванька из сапожной мастерской, то ли из детдома…