Читать «Поручик Поспелов» онлайн - страница 4

— Чему же поучиться?

— А поучиться делать честно и скромно свое маленькое прямое дело и не ловить журавля в небе.

Я был очень заинтересован. То, что проповедовал Поспелов, было так просто и в то же время так здраво и ново, что я не мог не пожелать познакомиться с этим взглядом пообстоятельнее. Все это я высказал Поспелову.

— Вот за это спасибо, — обрадовался он, — охотно расскажу. Вы искренни, и я вижу, вас это серьезно интересует. — Он стиснул мне крепко руку и весь оживился. Видно было, что я затронул его заветные мысли. — Только пойдемте, — добавил он, порывисто вставая со стула, — здесь тесно и шумно!

Мы вышли в сад, с трудом протиснулись сквозь толпу и углубились в темную липовую аллею. Поспелов шел около меня широким порывистым шагом, с маленькой, чуть-чуть заметной развалкой, пощипывая свою реденькую бородку.

— Я не знаю: удастся ли мне попасть в отряд, и если удастся, вернусь ли я опять к своей бригаде, — знаю одно, что воспоминание о школе, об отрадных днях, проведенных среди простодушной семьи моих взрослых школьников, останется навсегда самым лучшим, самым дорогим и самым честным воспоминанием всей моей жизни… Ах, хорошее было время!.. — По лицу Поспелова пробежал светлый луч счастливого воспоминания, глаза его разгорелись, он даже похорошел, как это часто бывает с человеком, когда вдруг ударят по самым нежным струнам его сердца. — Вы, может быть, будете смеяться надо мной, — продолжал он немного погодя, — если я вам скажу, что когда я в первый раз вошел в школу, я робел, волновался, не мог долго совладать с собой от воодушевлявшего меня высокого чувства. Увидев молодые и открытые лица солдат, душевно и доверчиво встретивших меня, я мысленно сказал себе: «Тебе вручена судьба этой горсточки русского народа, и ты обязан образовать их, быть их другом и советником и отпустить их домой зрелыми и честными — это твой гражданский, человеческий долг!» И, могу сказать, принялся я за это дело горячо: тщательно готовился к каждому уроку, повыписывал разных популярных книжонок, изучил до мелочей характер каждого ученика; ну, словом сказать, привязался всей душой к моим школьникам — и что же? В какие-нибудь полгода, и того меньше, они у меня научились не только толково читать, четко писать, начатки арифметики и географии прошли, мало того-с: «мыслить» научились… Смело могу сказать, что ежели и не сто, а уж тридцать, сорок человек сделал «людьми», а разве это не дело-с? Да ежели б каждый офицер положил себе за правило образовать десять человек — я говорю «образовать» не в смысле шагистики, разумеется, — да ведь тогда бы народное образование наполовину подвинулось. Оно, конечно-с, невесело получать за ваше самоотвержение какие-нибудь тридцать рублей, жить в захолустье и возиться с каким-нибудь вонючим Лихопаем или объяснять букву П по звуковому методу Федору Бородавке; в Петербурге, в академии дебатировать о разных вопросах несравненно веселее. Но зато, ежели б вы знали, какое золотое сердце у этого Лихопая и каким сердечным спасибо отплатит вам за вашу добросовестность Федор Бородавка, вы бросили бы ваш Петербург, и вашу академию, и ваши своекорыстные мечты, и все непрочные и мишурные блага и пошли бы в темную глушь, к этим бедным и простодушным детям… И ведь что это за народ — любо посмотреть! Был, например, у меня в школе один малоросс — Андрей Свеченко: из себя славный такой, правдивый, а какая сметка во всем, просто удивительно: поверите ли, в один месяц выучился грамоте… Да как читал-с: с чувством-с, со всеми необходимыми интонациями — в классической гимназии так красиво не декламируют! А Батрак, а Шемякин, а Иван Клименко? Сколько пытливости, сколько здравого смыслу, сколько теплоты и тонкости чувства — и ведь обо всем толкуют; всем интересуются, газеты почитывают-с… Теперь, дорогой мой, и солдат уж не тот, — реформы сделали свое дело! — прежнего николаевского солдата и след простыл. Новый солдат и говорит свободнее, и смотрит смелее, и мыслить умеет! Только надо понять его, знать, как подойти к нему, чтобы он вам поверил; а поверит — полюбит; а полюбит — так вы с ним великие дела совершите… Ну, а не поверит, так будет грубить и пьянствовать, и дурным и тупым вам покажется. Нынешний солдат — совсем другая статья, и уже не в ласковом слове дело-с теперь, а чтобы он в вас действительно признал честного работника, такого же, как он сам, в поте лица трудящегося, только на другой ниве… — Поспелов перевел дух. — Я вам не надоел с моей школой? — добавил он, добродушно улыбаясь.