Читать «Мёртвый город» онлайн - страница 7

Эх ты, чёрт, сейчас слюной изойду… Нет, это трудно описать. Это надо три недели не есть хлеб и питаться пустой ухой и дважды пустым «дошираком». Чтобы при произнесённом всуе словосочетании «ржаной хлеб» судорожно сжимался желудок и выделялась вязкая болезненная слюна.

Тогда будет понятно, что я имею в виду.

На сегодняшний день мы имеем вот такие запасы провианта:

– полпачки соли;

– три упаковки «доширака»;

– полтора кило куриных грудок;

– около пяти кило хека;

– четыре с четвертью кило перловки;

– початая трехлитровая банка яблочного джема и три пачки урологического сбора «Фитонефрол» (мы его завариваем вместо чая).

Грудкой кормим исключительно Катю.

Растягиваем.

Бульончик, белое мясцо, готовит Виталик, самоотверженно и стойко, ибо это пытка – готовить на голодный желудок и не поесть самому. Все прочие в это время покидают кухню, чтобы не мучиться.

Из хека готовим вонючую уху с перловкой. Много воды, одна рыбина, горсть перловки, щепотка соли.

Это наш стандартный обед, едим сами, кормим Шаляпина. Ужинаем и завтракаем «дошираком». Да, у нас ещё и десерт есть: когда совсем невмоготу, делаем чай из пакетика урологического сбора, пьём с джемом, страшно экономя.

Не знаю, из-за сбора или просто ввиду вынужденного голодания у Валентины «пошли камни» (терминология Нинели). Хорошо, после аптечного рейда у нас есть обезболивающие, а то бы совсем загнулась наша дородная матрона. Почти каждый день выходят камешки, и конца-края этой «терапии» не видать, наверное, пока не кончится «оздоровительное голодание», так и будет мучиться.

Но хуже всех, на мой взгляд, приходится Шаляпину. Избалованная скотинка, всю жизнь его кормили отборным сбалансированным кормом, свежей вырезкой и «сахарными» косточками. Хм… По сравнению с тем, что есть сейчас, звучит даже не как ирония, а как форменный глум.

Как корм кончился, Шаляпин дня три-четыре не ел вообще, отказывался от всего, что давали, и с такой укоризной и недоумением смотрел на нас, что в его печальных глазах нетрудно было расшифровать немой вопрос: «Вы что же, скоты этакие… хотите меня голодом уморить?!»

Теперь спокойно жрёт уху с перловкой, головы, хвосты и плавники (остальное сами едим).

Но тонус и кураж пропали: пёс стал сонный, ленивый, мало двигается, отощал и ослаб. А когда-то, помнится, был силён и храбр, аки лев рыкающий, и самозабвенно грыз здоровенных «курков». Не знаю даже, как бы всё получилось в «доме тысячи трупов», если бы мы попали в такую ситуацию не три недели назад, а сейчас. Очень может быть, что никто из нас оттуда живым не ушёл бы.

Муки́, увы, у нас нет. Сахара и масла тоже, даже грамма постного нет. То есть постряпать наскоро какие-нибудь чапати или тортильяс не получится при всём желании.

Но на фоне многих прочих мы, можно сказать, и не бедствуем особо. Жить можно. И почти всё, что у нас есть, мы раздобыли благодаря Ивану.

Сегодня, кстати, он опять берёт нас «на дело», так что прекращаем жаловаться на трудности, надо завтракать да отправляться в путь.

* * *

Как только закипает чайник, я тотчас зажигаю лучину в самодельной подставке и гашу горелку. Солярки осталось немного, надо экономить.