Не потому, что с нею мне светло,А потому, что с ней не надо света.И вот на маленький помостВосходит старый шут.Я точно знаю, кем он былИ как его зовут.И с биографией егоЧастично я знаком.И песни я ему писалБлудливым языком.Его пластинки я верчуС любимой вполпьяна,Когда разведать захочу,О ком грустит она.Когда ж кругом и дождь, и грусть,И нету никого,Я повторяю наизусть«Безноженку» его.И если в ресторане джаз,И в рюмках вихрь огня,Какой-то старый пес ДугласВсе лезет на меня.Когда же шансы у меняНа жизнь невелики,И если милая змеяМне не подаст руки,И я сквозь наигрыш и спесьТак точно вдруг пойму,Что жизнь ушла, и вот я весь,Не нужный никому,Что только глупость трубит в рог,Что замок мой во сне,Что много у любви дорог,Но ни одной ко мне;Что только сон да крепкий чайЕще меня берут,Тогда я крикну: «ВыручайМеня, потертый шут!Соседи спят, в постели ночь,На сердце лай собак,Но ты способен мне помочь,Кривляка и пошляк…Явись ко мне и упокойБезногую мечту…И как отходную ей спой„Магнолию в цвету“!»
Солдат — заключенной
Много ль девочке нужно? — Не много!Постоять, погрустить у порога,Посмотреть, как на западе алоРаскрываются ветки коралла.Как под небом холодным и чистымСнег горит золотым аметистомИ довольно моей парижанке,Нумерованной каторжанке.Были яркие стильные туфли,Износились, и краски потухли,На колымских сугробах потухли…Изувечены нежные руки,Но вот брови — как царские луки,А под ними как будто синицыГолубые порхают ресницы.Обернется, посмотрит с улыбкой,И покажется лагерь ошибкой,Невозможной фантазией, бредом,Что одним шизофреникам ведом…Миру ль новому, древней Голгофе льПолюбился ты, девичий профиль?Эти руки в мозолях кровавых,Эти люди на мертвых заставах,Эти, бьющиеся в беспорядкеПотемневшего золота прядки?Но на башне высокой тоскуя,Отрекаясь, любя и губя,Каждый вечер я песню такую,Как молитву, твержу про себя:«Вечера здесь полны и богаты,Облака, как фазаны, горят.На готических башнях солдатыПревращаются тоже в закат.Подожди, он остынет от блеска,Станет ближе, доступней, яснейЭтот мир молодых перелесковВозле тихого царства теней!Все, чем мир молодой и богатыйОкружил человека, любя,По старинному долгу солдатаЯ обязан хранить от тебя.Ох ты время, проклятое время,Деревянный бревенчатый ад!Скоро ль ногу поставлю я в стремяИ повешу на грудь автомат?Покоряясь иному закону,Засвищу, закачаюсь в строю…Не забыть мне проклятую зону,Эту мертвую память твою;Эти смертью пропахшие годыЭту башню у белых ворот,Где с улыбкой глядит на разводыПоджидающий вас пулемет.Кровь и снег. И на сбившемся снегеТруп, согнувшийся в колесо.Это кто-то убит „при побеге“,Это просто убили — и все!Это дали работу лопатамИ лопатой простились с одним.Это я своим долгом проклятымДотянулся к страданьям твоим.»Не с того ли моря беспокойны,Обгорелая бредит земля,Начинаются глупые войныИ ругаются три короля?И столетья уносит в воронку,И величья проходят, как сны,Что обидели люди девчонку,И не будут они прощены!Только я, став слепым и горбатым,Отпущу всем уродством своимТех, кто молча стоит с автоматомНад поруганным детством твоим.