Читать «Обломок Вавилонской башни» онлайн - страница 30

Но интеллигент не отступает. Он садится на корточки у обшарпанной стены КПП и цитирует нелестные строки Лермонтова об осетинах, рассказывает офицеру об ингушах. Он говорит, как мужественно сражались они за царя Николая II, как прорывали немецкую непреодолимую оборону в Первую мировую войну, как Серго Орджоникидзе в одних кальсонах примчался верхом из Владикавказа (занятого «белыми») к ингушам, и как ингуши помогали ему устанавливать советскую власть на Северном Кавказе, и как затем жестоко обошлась с ними эта советская власть, как агитировал Ельцин ингушей в Назрани голосовать за него на президентских выборах 91-го года…

– Как ни выслуживались перед Россией ингуши, она их в конце концов всегда предавала… Раньше ингуши были высокие, красивые, сильные, – вздыхает учитель, – а теперь выродились. Вот я, например, – маленький, худой… Порода исчезла… Я писал об этом в «Сердало».

Чихория устает слушать нештатного сотрудника газеты. Его рассказ напоминает Георгию анекдот про «белую и пушистую» лягушку. Но собеседник, глядя тусклыми глазами куда-то сквозь толщу лет, все говорит о былой славе своих соплеменников и жестокой истории. Он говорил бы еще долго, но где-то рядом грохочет выстрел.

Из «КамАЗа» выпрыгивает Костоев и мчится куда-то вдоль забора, за ним из кабины вываливается напарник и тоже бежит в темень ночи. Чихория ныряет в дверь сторожки. Оказавшись за воротами, прислушивается к оживленным голосам у штабного барака.

– Сходи узнай, что там случилось! – приказывает солдату и снова выходит на улицу.

Через пять минут возвращается посыльный и говорит, что из-за забора кто-то выстрелил из охотничьего ружья, но в часового не попал, дробь ударила в угол радиостанции. Через полчаса возвращается Костоев и говорит, что он с напарником повязал «стрелка» и отвел в милицию. Утром с ним будут разбираться.

– Местный наш, дурак. Напился с горя (у него много родственников у осетин в заложниках) и решил военным «отомстить» за свои обиды. Хорошо, что никого не убил, – говорит водитель. – Его тут у нас не уважают. Пьяница.

– Хорошо, что наши в ответ не стреляли, а то выкосили бы всех, кто за забором торчит, – сердится Чихория.

– Не дай бог, – качает головой Костоев и возвращается к машине.

Глубокой ночью еще стреляют. Где-то на аэродроме. К тому времени интеллигент, сгорбив плечи, уходит домой. Он уходит к своей заплаканной, воющей от горя и злобы родне. Но Чихорию не оставляют в покое. Мужчины в нелепых шляпах и кожаных куртках, одетые будто в униформу, рассказывают офицеру, что приехали издалека (из Красноярска, Читы, Магадана, Челябинска, Кокчетава…). Приехали, узнав о горе ингушского народа, изгнанного из Осетии, из своих домов, со «своей» земли. Своим военным умом Георгий делает вывод, что все они съехались почти одновременно, отправившись в путь загодя, после взрыва какого-то трубопровода. «Неужели все было спланировано?» – не верит себе Чихория и приваливается спиной к облупившейся стене КПП. Ноги его гудят от усталости. Сесть негде. Он приперт к стене психологическим прессом ингушей, и ему некуда деться.