Читать «Обломок Вавилонской башни» онлайн - страница 15
Сергей Тютюнник
– Живы?
– Живы, слава Богу и врачу, – говорит Георгий и трет усталые, красные глаза.
– Обслуживающий персонал подстанции есть? – спрашивает Невестин.
– Пока нет. Возможно, и не будет. Но там все на автоматике работает.
Георгий рассказывает Сергею о ночном бое и учит, как правильно обороняться.
Оба офицера бродят по пустырю в поисках следов нападавших.
Находят пустые гильзы и кусок окровавленного бинта. Они видят кровь врага. Георгий понимает, что это итог его выстрела из снайперской винтовки, и радуется своей меткости. Он впервые в жизни пролил чужую кровь. В бою. Георгий не думает об этом долго и остро. Он устал…
VI
В кузов «Урала» лезут продрогшие за ночь солдаты взвода Чихории с почерневшим от стрельбы оружием. Джаканов направляется к кабине, берется за ручку дверцы, но Невестин окликает его:
– Товарищ капитан, вам просили передать приказ – оставаться здесь с нашим взводом!
Врач поворачивает к офицерам удивленное лицо, вздыхает и опускает плечи. Он долго смотрит себе под ноги. Затем достает из кармана авторучку и блокнот, вырывает оттуда лист и садится на подножку машины, пристроившись писать.
Чихория и Невестин наблюдают за ним молча.
– Георгий! – зовет взводного Джаканов. – Эту бумажку передашь вместе с ранеными нашим ребятам в медбате. Здесь написано, что я им делал, и перечислены препараты, в которых я сейчас нуждаюсь. Пусть передадут мне при первой же возможности… Мало ли что тут еще будет.
Чихория берет листок и обнимает врача, прижавшись своим побитым, заросшим щетиной лицом к гладкой азиатской щеке капитана.
– Джаканов, спасибо тебе! – Голос Георгия дрожит. – Я всем расскажу, какой ты молодец.
– Да ладно! – вздыхает медик. – Извини, что я сдрейфил вначале.
Он поворачивается к Невестину, делает к нему пару шагов и протягивает руку:
– Ну что, будем знакомиться? Я Джаканов, из медбата…
Чихория садится за руль, хлопает дверцей и запускает двигатель. Водитель с перевязанной шеей лежит в кузове, смотрит в сочащееся влагой небо и начинает засыпать. В его раскрытый рот падают мелкие капельки дождя…
Чихория рулит к медбату. В кузове раненые, уставшие от боли, стонут в беспамятстве. Черный дым пожаров стелется над крышами поселков. Воют и скулят во дворах недобитые собаки. Георгий не слышит этого звериного плача. «Урал» с запотевшим от дождинок лобовым стеклом глушит своим ревом все живое. Только автоматная трескотня царапает слух.
Возле КПП своей части он притормаживает. Перед воротами огромная толпа осетин – мужчин и женщин – с горящими глазами.
Они машут кулаками и требуют оружия. Заплаканные, онемевшие дети сидят у матерей на руках, сгорбившись от рева людей. Осатаневший от диалога с народом майор Савинов, заместитель командира полка по воспитательной работе, стоит на горбатой спине бронетранспортера и, воздев руки к простуженному небу, хрипит:
– Братья и сестры! Мы не можем вам дать оружие!.. Мы сделаем все возможное, чтобы защитить вас и ваших детей от ингушских экстремистов!.. Наши офицеры и солдаты…
Объяснения его тонут в гуле. Две сотни распахнутых темных ртов обстреливают Савинова. Высохшая, как мертвое дерево, женщина в черном платке взбирается к нему по борту бронетранспортера. Чихория пришпоривает своего железного коня и едет в медбат…