Читать «Новый мир построим!» онлайн - страница 22
Василий Александрович Смирнов
Петух послушно-покорно вынул медный, с ободком, с тупой свинцовой пулей патрон и не мог сложить ствол с барабаном, пришлось хозяину револьвера помогать, показывать, как это делается.
Яшка поцелился, а взвести курок опять не решился.
Но Володя Горев не был бы справедливым, свойским человеком, настоящим питерщиком, без обмана, как его отец Афанасий Сергеич, как дяденька Прохор с Выборгской стороны, не был бы закадычным приятелем, если бы не позволил этого сделать. Он позволил. Яшка взвел курок, отыскал скачущим пальцем внизу, в скобе, спусковой крючок.
Щелчок был громкий, резкий, на всю поляну. Мало, на все окрестное Заполе, так по крайности показалось Шурке. Он оглох и снова долго не мог прийти в себя.
Теперь была его очередь целиться из «Смит-вессона» и понарошку выстрелить. Но он не мог взять револьвер, не имел права. А ему, конечно, страх как хотелось это сделать.
— Ну, чего ты? Не задерживай народ! — сказал Володя.
— Я не знал… что ты завсегда… говоришь правду, — вымолвил с трудом Шурка, вспыхнув до ушей, принимая револьвер от Яшки. — Елки-палки, фунтов пять весит не меньше! Это тебе не пугач… Ты знаешь, Володя, у меня ведь был пугач из Питера, батя привез, подарил. Хорошенький! — болтал Шурка. — Но у тебя «Смит-вессон» лучше.
— Сказал! — фыркнул Петух.
— Ну да, я и говорю, сравнивать нельзя, — поправился Шурка.
— Чур, никому про «Смит-вессон» не говорить! — предупредил хозяин.
— Могила! — откликнулся за всех Шурка.
Да, вот как вышло замечательно: Володя Горев разрешил всем по очереди, даже Гошке, подержать его заправдашний револьвер и по одному разику поцелиться в березу и щелкнуть курком. Когда стрелял Шурка Кишка, он даже щелчка от волнения не расслышал.
Все ребята ожили, заговорили наперебой, восхищаясь, дивясь редкостному счастью Володи Горева, — вот уж везет так везет! — радуясь за него и за себя. Теперь они вооружены, чтобы защищать в селе революцию. И один патрончик с пулей поди как пригодится, если их, ребят, позовут на помощь отцы и матери. Нет, надо же Володе очутиться около городового, когда у того вырывали револьвер вместе со шнурком! И надобно же «Смит-вессону» упасть в снег около полицейской шапки, затоптали и не заметили, искали — не нашли, а Володя потом хвать — и вот он, револьверчик, у них, ну, у него, Володи, это все едино.
— Пролетарии всех стран, соединяйтесь! — победно гремел свое любимое хозяин «Смит-вессона», питерский бесстрашный революционер, истый большак, захлебнувшись от чувств, которые его распирали, разрывали вдоль и поперек.
Ватага подхватила, разнесла по лесу:
— …со-еди-няй-тесь!!!
Эхо долго-долго, как вечером, по росе, перекатывалось в Заполе по болотам, полянам, зарослям, коверкая слова, затихая, растягивая под конец одни понравившиеся гласные, как песню:
— …И-и-и… о-о-о… е-е-е!
А вдогонку уж летело:
— Да здравствует рабоче-крестьянская революция! Бей врагов народа!
Шурка не утерпел, добавил от себя самое дорогое, школьное, давнее:
— Эй, посылайте на смену! Старый звонарь отзвонил!