Читать «Горькое вино Нисы (Повести)» онлайн - страница 138

Маму поздравь от меня с 8 Марта.

Прощай.

Твоя Вера.

27 февраля.

«Пригласив отца осужденной Смирновой, я допустила ошибку. Надо было учесть характер осужденной, меру ее испорченности, побеседовать перед свиданием, рассказать, как отец звонил по телефону, волновался. Он бодрым хотел казаться, а она его невесть в чем уличила.

Ближайшая задача: подготовить Смирнову к самовоспитанию».

(Из дневника индивидуальной воспитательной работы начальника 1 отряда лейтенанта Керимовой).

Дорогой Сережа!

Спасибо тебе за поздравление к 8 Марта. Весь день дождь шел, говорят: женские слезы льются. Но праздник хороший, светлый. Очень его женщины любят.

Как я рада, что у тебя все уладилось. Вот видишь, будто бы все просто и ясно, а пришлось к секретарю горкома идти. Неужели только его вмешательство могло поставить все на свои места? Извини, но как можно воспитывать людей, будучи в шорах? Лошадям они нужны — чтобы не пугались летящей мимо жизни. А педагогу — зачем? «Мы все понимаем, но учитель, который сидел в тюрьме…» Ее бы, вашу директрису, к нам в колонию, спесь быстро бы слетела.

А девочки из восьмого «Б» молодцы. Ты правильно делаешь, что вида не подаешь, будто и не получал никакой записки. Вообще-то ты тогда поступил опрометчиво, и восхищаться тут нечем. Секретарь горкома правильно все истолковал. Но девочки… Ах, эта восторженность в шестнадцать лет! «Мы все любим Вас и восхищаемся Вами». Надо же! Признайся, приятно такое прочитать! Хотя пример ты подал пусть романтический, но скверный. Тут, прежде всего, я виновата. Мой эгоизм, мой страх перед наказанием затмили тогда разум. Не было у меня сил воспротивиться твоей ненужной жертвенности. Да и не хотела противиться. Более того, сама же тебя на это толкнула, а потом как за соломинку ухватилась. Оправдания всякие искала, а оправданий этому нет.

Вот видишь, сперва спровоцировала, позвала на помощь, вынудила тебя на выручку ко мне в ту темную подворотню кинуться, а теперь сама же и осуждаю твой порыв. Прости. Но я давно не восьмиклассница, а здесь многое открылось… такого, что не приведи бог узнать.

Крутые здесь ступени.

Мне Керимова поручила стенгазету выпустить. Письма дала — с воли и из колонии-поселения. В такие колонии, по отбытии не менее половины срока наказания, переводятся осужденные, твердо вставшие на путь исправления. Там содержание без охраны, можно обычную одежду носить, деньги при себе иметь и ценные вещи, свидания без ограничения, можно даже со своими семьями жить. У нас многие об этом мечтают.

— Почитайте письма, отберите наиболее интересные с воспитательной точки зрения, — сказала Керимова. — Потом посоветуемся, какие в газете поместить.

Газета «Передовик» называется. Очень уж обыденным мне показалось название, и я предложила:

— А можно по-другому назвать? «Алый парус»? И стихи дать те, что Антонишина на Новый год читала. Про алый парус надежды.

Керимова подумала и согласилась.

— Только, — говорит, — постараться надо насчет единства формы и содержания. Чтобы газета в цель била, надежду на новую жизнь в осужденных будила и поддерживала.