Читать «Шкура лисы» онлайн - страница 61

Конечно, возвращенного в СССР Пескова простить не могли. И в 1947 году после проверки в Подольском фильтрационном лагере он получил свои 15 лет советских лагерей. Однако судили его странно: в обвинительном заключении о неправильном поведении в фашистском плену говорилось вскользь, осужден Песков был за… «слабую информацию» Центра о ходе операций по массовым репрессиям в 1937 году.

Если бы Песков предвидел такой приговор, он мог бы и остаться, по мнению Боткина, у американцев. Да и был ли вернувшийся из плена человек, сохранивший билет члена ВКП(б) Пескова — Песковым? И потом: откуда продолжение малоприметной истории после 1947 года стало известно американцу Боткину?

Живые или мертвые, тысячи потерявшихся из вида в массовых неразберихах ХХ века фигур, в той или иной степени вовлеченных в разведку, так и остались загадкой. Кто они, эти тысячи говорящих по-русски, в изобилии объявившихся в Австралии и Южной Америке после Второй мировой войны? Являются ли личности, которых мы знали или знаем под некими именами и в некоем определенном обличье, именно теми, чьи идентификации они теперь имеют? Более того: являются ли организации или системы, к которым принадлежали эти люди и которые мы знали и знаем под разными названиями, теми же по своему кадровому составу, какими они нам казались или все ещё кажутся? Не столь же эфемерны идентификации и самих этих учреждений?

Возьмем, например, национальный состав в руководящем эшелоне разведки НКВД. До 1936 года в нем над другими национальностями превалируют евреи. В ходе репрессий это «большинство» сходит на нет, в особенности с приходом к руководству Лаврентия Берии. Чистку эту, однако, трудно считать свидетельством особого гонения на евреев. Шло обновление кадров за счет новых, молодых членов ВКП(б), комсомольских выскочек, пассионариев, набравших карьерный разгон из деревенских комбедов во время коллективизации. Целенаправленно убирали из органов МГБ евреев только в 1949 году. Управления подавали особые сводки о том, что в таком-то подразделении их не осталось.

В тогдашней советской разведке и контрразведке имелось также немало латышей, поляков и немцев, которые, попав под особое подозрение в годы «большого террора» 1937–38 года, исчезают вообще. Но латыши, поляки и немцы в изобилии снова появляются в 1941 году. Война предъявляла свои требования. Опять понадобились латыши, поляки и эстонцы, люди, знающие языки и Запад. Стали искать в ГУЛАГе прибалтийцев и нашли.

Разные времена, разные идентификации.

Учреждения тоже, случалось, меняли идентификацию вслед за сменой своего состава служащих. И шпионы, «возвращавшиеся с холода» с опозданием, оказывались не редко у наглухо закрытых дверей. Или перед такими же кассовыми окошками.