Читать «Ленинский тупик» онлайн - страница 201

Стелла поставлена гебистами в противовес СОЛОВЕЦКОМУ КАМНЮ, доставленном под окна Лубянки от имени пятидесяти миллионов убитых ею жертв.

Сокрушив памятник Феликсу Дзержинского, чудом уцелевшие жертвы и их дети получили в ответ новый подарок — стеллу. К этой стелле в честь «гуманиста Андропова» в праздничные дни, приносят венки, увитые шелковыми лентами. От карательных учреждений. От Президента России В. В. Путина.

Я тоже решил поднести свой скромный венок — от русского писателя и историка Григория Свирского. С незримыми лентами. На них множество имен. Приведу лишь некоторые:

Анатолий Марченко — рабочий-строитель — уничтожен в чистопольской тюрьме. За то, что посмел в своей честнейшей и искренней книги «Мои показания» вынести сор из избы.

Синявский и Даниель, — все помнят и громкий процесс, и жестокий приговор.

Юрий Галансков — талантливый молодой поэт — зарезан 4-го ноября 1972 года в лагерной больнице.

Меня ждала подобная судьба, я знал об этом доподлинно, от гебиста, — тайного мoero единомышленника. Но повернулось, как и у героя этой книги.

Моим Ермаковым-спасителем оказалась, вот уж не гадал-не ведал! французская газета «Ле МОНД». Ее политический редактор сидел неузнанным в Большом зале Союза писателей СССР на общем писательском собрании, записывая на портативный магнитофон выступления русских писателей, в том числе, и мои. Я говорил в тот день и о бесчинстве советской цензуры, убивающей любое честное слово, и о членах Политбюро ЦК КПСС, стравивших между собой народы СССР, в том числе, и о том члене ПОЛИТБЮРО, который восседал в этот час почетным гостем за столом писательского президиума.

Через две недели запись парижского редактора стала целой страницей «Ле МОНД», а потом была перепечатана в сотнях газет, на многих языках. Теперь сложнее было пришить писателю Григорию Свирскому уголовное преступление. Или «случайно» сбить его на улице грузовиком…

Выход из «безвыходной» ситуации искали недолго. В январе 1972, ЦК КПСС, при подаче генерала Андропова, единодушно вышвырнул меня из России. И я обрел редкую возможность на Парижском процессе 1973 года бросить яркий свет на зловещую сторону великой державы, годами стравливающей свои национальные образования между собой. (Изданные отдельной книгой материалы Парижского процесса — в «Приложении» к моему документальному роману «ЗАЛОЖНИКИ», поставленному в интернет).

Естественно, на стелле в честь Андропова мой лучший венок — от Парижского процесса, осудившего русский фашизм.

Остальные — от моих друзей, которые погибли в застенках: генерал Юрий Андропов, ставший шефом КГБ, за десять советских лет, иницировал пятьдесят политических процессов над инакомыслием. Шли и шли, по российским дорогам, погромыхивая, вагонзаки с решеткой на крошечном окошке. Битком набитые молодыми людьми, которые, в отличии от генерала Андропова, думали о будущем свободной России.

Смею ли я забыть моих единомышленников, прирезанных в темных лагерных бараках!.

Но, конечно, особая лента от «АФГАНА» Афган стал венцом творения Юрия Андропова, прославленного гонителя «свободного духа».