Читать «Улица Вокзальная, 120» онлайн - страница 22

Комиссар выразил мне благодарность. Я добавил, что просмотрел газету и с удовольствием отметил, что информация обо мне помещена не на самом видном месте и что, хотя причиной тому, несомненно, является величайшая спешка, с какой писалась заметка перед тем, как «влететь» в номер, я надеюсь, что это сохранится и впредь, ибо нуждаюсь в отдыхе. Он заверил меня, что в вопросах, относящихся к его компетенции, мне гарантирована полная анонимность.

На этом полицейские со мной распрощались. Сосед по койке был глух, но не слеп. Он участливо поинтересовался, чего хотят от меня эти ищейки в штатском. Я ответил, что искромсал в куски судебного исполнителя, в результате чего ослаб головой, что за всем этим на меня обрушилась целая гора других неприятностей, но что Грета Гарбо непременно вызволит меня отсюда.

Так как я вынужден был проорать эти объяснения, они стали достоянием всей палаты. Не только тугоухий, но и остальные пациенты уставились на меня вытаращенными глазами, в которых читалось беспокойство, и пришли к выводу, что пребывание в плену оказывает на иных лиц весьма любопытное действие.

Вызвав у окружающих сомнение в своей умственной полноценности, я обрел долгожданный покой. Никто не приставал ко мне с разговорами. Затронув тему кинозвезд, я воспользовался ею, чтобы вернуться мыслями к Мишель Оган… Не настоящей, а той, так похожей на нее… Сжимающей в белой руке черный автоматический пистолет…

32-го калибра?

Как глупец, задавался я вопросом, на который не мог получить ответа до выхода вечерних газет.

В той, что принесла медсестра, сообщалось, что обыск, произведенный в квартире Коломера, не дал никаких результатов. Равно как осмотр костюмов и набитого детективами чемодана.

Два дня я провалялся в постели. Но на третий столь решительно принял вертикальное положение, что даже Мэй Уэст не смогла бы меня остановить.

Я вошел в плохо отапливаемую канцелярию, где две белокурые машинистки под снисходительным надзором какого-то очкарика предавались сравнительному анализу достоинств только что поступившей в продажу губной помады, и попросил разрешения выйти в город.

Моя кормилица родом из Лиона… и я хотел бы посетить пенаты этой славной женщины, особенно в такой погожий день, как сегодня, то есть я хочу сказать, что туман немного рассеялся и т. д. и т. п.

Они оказались не вредными, в этой канцелярии. Без особого труда получил я разрешение погромыхать солдатскими башмаками по улицам столицы департамента Рона.

Падение с поезда окончательно доконало мое обмундирование, и без того пострадавшее от войны и плена. Вместо него мне выдали демобилизационный комплект, который, если не считать каких-то десяти сантиметров, выглядел сшитым прямо по моей мерке.

В этом наряде я и отправился на площадь Белькур.

Моя кормилица никогда не была уроженкой Лиона по той простой причине, что у меня никогда не было кормилицы, как и не было никакой надобности знакомиться с городом, который я знал как свои пять пальцев, мыкая в нем в двадцать – двадцать два года горе и нищету.

Я растрогался, узнав проспект Республики и небольшие пассажи высотой со статую Карно, особенно один из них со знаменитым Гиньолем. Где-то здесь, в одном из уголков, образуемых пересечением крытых улочек, находилось маленькое кафе, откуда я был однажды с позором изгнан, не набрав нескольких франков, чтобы расплатиться за рюмку порто-флип.