Читать «Том 1. История дипломатии с древнейших времен до нового времени.» онлайн - страница 304

После повторных штурмов 6 и 7 сентября Варшава капитулировала, и 8 сентября 1831 г. состоялся въезд Паскевича в польскую столицу. Все было кончено.

«Порядок царствует в Варшаве», — заявил французский министр иностранных дел Себастиани. Эта фраза возбудила среди революционно настроенных республиканцев яростное возмущение. Дело дошло до продолжавшихся три дня (16, 17, 18 сентября) бурных уличных манифестаций в Париже. Но они уже ни к чему повести не могли.

Европа стояла перед новой ситуацией.

3. БЕЛЬГИЙСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ВЕЛИКИЕ ДЕРЖАВЫ

Одновременно с Польшей решались в 1830–1831 гг. и судьбы Бельгии.

Для дипломатов монархической Европы как французская июльская революция, так и августовская бельгийская были насильственным ниспровержением актов Венского конгресса 1815 г., которые признали единственно законной французской династией династию Бурбонов и единственно законным для Бельгии правительством — правительство голландское, возглавляемое голландским королем.

Бельгийская революция была новым вызовом Священному союзу. В течение всего сентября, октября, ноября 1830 г. Николай I,еще не знавший, что его ждет в Варшаве, проявлял кипучую энергию, призывая Австрию и Пруссию к своего рода крестовому походу против мятежных бельгийцев. Но и здесь царю ровно ничего не удалось достигнуть.

Меттерних был согласен поддержать царя в его резких протестах против совершившегося. Но о военном выступлении Австрии против бельгийских революционеров и речи быть не могло. С Фридрихом-Вильгельмом III Николай даже и не пытался серьезно беседовать о Бельгии.

В Англии сам старый Веллингтон считал дело нидерландского короля в Бельгии безнадежно проигранным. Когда Веллингтон обратился к великим державам, приглашая их прислать представителей в Лондон для решения «бельгийского вопроса», то он имел в виду главное: не дать французам в той или иной форме захватить Бельгию. Во Франции левая оппозиция против Луи-Филиппа во главе с республиканцами требовала присоединения Бельгии; в самой Бельгии имелось течение в пользу такого решения вопроса.

Луи-Филипп сделал робкую попытку выдвинуть кандидатом на новый бельгийский престол своего сына, герцога Немурского. Но Пальмерстон, ловко сманеврировав, устроил так, будто он лично ничего бы против этого не имел, а вот император Николай, ненавидящий Луи-Филиппа, будет протестовать. Талейрану, в то время французскому послу в Лондоне, было ясно, что Пальмерстон ни за что не допустит воцарения сына французского короля. Если так, то и самому Талейрану лучше прикинуться, будто он верит, что все дело в нежелании царя. Талейран пробовал, при определении Лондонской конференцией окончательных границ Бельгии, выгадать что-нибудь для Франции; но и это натолкнулось на упорное сопротивление Пальмерстона. В начале июня 1831 г. национальным конгрессом на бельгийский престол был избран принц Леопольд Саксен-Кобургский, на кандидатуре которого сошлись все державы. Талейран потребовал, чтобы на французско-бельгийской границе были срыты все крепости, сооруженные для защиты от Франции. Это ему удалось провести. При определении границы между Бельгией и Голландией Талейран оказался, к удивлению, довольно благожелательным к Голландии, и Бельгия получила там несколько меньше, чем ожидала. Эта мягкость старого князя объяснилась лишь 100 лет спустя, в 1934 г., когда голландский государственный архив опубликовал документы, уличающие Талейрана в том, что он получил от голландского короля Вильгельма I взятку в 10 тысяч фунтов стерлингов золотом.