Читать «Высоко над уровнем моря» онлайн - страница 124

— Как ты можешь такое говорить, брат! — выкрикнул из палаты Вагон.

— Я тебе не брат, — гордо ответил Абрамян. Теперь последняя духтора с «зеленого базара» тебе брат. То есть я хотел сказать — сестра…

Утром Гараяна отвезли на гарнизонную «кичу». А через полчаса после этого к нам в палату забежала Леночка.

— Я слышала, — задыхаясь от бега и волнения, бросилась она ко мне, — с Ваганом случилось несчастье. Его увезли на гауптвахту. За что?! Он не способен сделать ничего плохого! За что его посадили?! Скажите, мне никто ничего не хочет объяснять. Я вижу по глазам, что вы все знаете. Скажите!..

Что я ей мог сказать. То, что ее парень сволочь? Но ведь она его действительно любила. За последние два года я мало видел не только любви, но и каких бы ни было нежных чувств вообще. Теперь я все это читал в глазах девушки. Я почти завидовал этому обалдую Гарагяну: повезло дураку, еще как повезло…

Я молчал, потому что чувствовал: правда убьет в ней все: тревогу за судьбу дорого для нее человека, отчаяние от неизвестности, любовь.

Я не поэт, а всего лишь солдат. Мы убивали. Убивали людей, а вместе с ними надежды и мечты. И любовь. Война есть война: как будто в нас не уничтожали то же самое. Но я закончил свою войну. И больше никого и ничего не хотел убивать. Даже любовь. Любовь… Иногда мне казалось, что ее потеря стоит дороже потери жизни. Зачем нужна твоя жизнь, если ты никому не нужен?

Лена смотрела мне прямо в глаза, и хотя я не считал себя виновным в том, что ее избранник оказался таким ишаком, что он угодил на кичу, что я надул его с водкой — и все-таки ощущал себя распоследним подлецом. Или, черт возьми, дефицит женщин, нас сделал рыцарями до идиотизма?

— Ты молчишь… — тихо сказала она, не спуская глаз с моего лица, — Не хочешь мне сказать, что Гараягн — трус? Что он сознательно увиливал от службы, чтобы не быть там, в Афганистане? Ты это мне боишься сказать? Боишься обидеть мои чувства?

А я это знаю. Ну что с того?! А я все равно люблю его! Вам, ожесточившимся, озверевшим людям, пенькам, деревяшкам, не понять этого! Почему он должен воевать и умирать черт знает за что, и черт знает где? Почему вы убийство возводите в доблесть?!

За год работы здесь я насмотрелась на вас, вояк, на всяких. И чем круче был «герой», тем больше я его ненавидела. За душевную черствость, умение перешагнуть через человека ради какой-то дурацкой «боевой задачи». Кому нужны все ваши «задачи», если они никому не приносят счастья? Молчишь! И ты такой же — тебе нечего мне сказать!

Вагон — единственный, кто сумел сказать «нет» этой войне. Любой войне. Почему человек, если он не хочет быть убийцей и самоубийцей — обязательно гад и сволочь?! А он просто хочет жить! И мать его рожала не для того, чтобы он лазил по вашим дурацким горам, хлестал шароп, курил чарс и убивал таких же помешанных на войне придурков, как и вы, только сидящих на другом склоне! Вы никогда не сможете этого понять!

Почему — то я не стремился прервать ее, хотя мог наговорить кучу разных слов с вое оправдание. Оправдание Мухина с его хитростью и немудрящей. Но надежной отвагой. Вовки Грачева с его любовью к неуставщине и в то же время совершенно незаменимого в бою. Лешки Пустошина, для которого наш крайний бой стал по-настоящему последним. Ротного, который боялся на свете только одного — напрасно угробить солдат. Комбата…