Читать «Высоко над уровнем моря» онлайн - страница 118

— Партбилет? — озадаченно переспрашивает Рашид. Парень он добродушный и зло долго на других держать не умеет, — Нисколько. Партийный взнос плати — и все.

— Вот! — торжествует Вагон, — А у нас он стоит «пятерку». Знаешь, «жигули» есть такие, а? Так где больше цивилизации?! Ага!

Рашид молчит, недоумевая: почему за партбилет нужно платить секретарю райкома автомобилем престижной марки?

Для меня это уже давно не секрет. Спасибо, глаза на жизнь раскрыл еще в первые полгода службы наш ротный комсорг.

— Мне скоро увольняться, — говорил он мне, — Займешь мое место. Только нужно написать заявление для приема в партию.

— Мне?!

— Что, думаешь, не достоин? Ты в Афгане загибаться недостоин. Пусть там гегемоны загибаются. А вас туда точно пошлют: при мне уже две команды отправляли. Я при обеих на месте удержался… Конечно, сразу тебя, молодого, даже в кандидаты не примут, но внимание обратят. Я со своей стороны словечко замолвлю. А придешь из армии уже членом партии — всюду тебе дорога! В своем университете восстановишься, комсоргом курса станешь, а потом и факультета. Закончишь — с дипломом пойдешь прямиком в райком. Карьера!

…Думай, дурачок, — ласково закончил он свою речь на прощанье.

Наверное, я долго думал — не сумел сделать так, как советовал добрая душа, наш комсомольский вожак, ишак педальный, в душу его, наперекрест… Наверное потому, что книжки в детстве не те читал — про патриотизм больше.

— Гарагян! — продаю я голос в тишине постепенно засыпающей палаты, — Ты, случаем, не партийный?

— Нэт! — сразу отзывается он, — В институте не успел, в армии хотел…

Тут Вагон осекается, вспомнив, с кем говорит. Вспомнив, что наш единственный коммунист в роте из солдат, сержант Леха Пустошин сказал как-то, ч то скорее подорвет себя гранатой, чем даст этому козлу рекомендацию в партию.

…-Жаль, Вагон, что ты не в партии. Ведь Горбачев перестройку ради таких как ты, партийцев, устроил. Ты бы вписался. С такими как ты, перестройка только к двухтысячному году закончится. И мы окажемся после этого в таком дерьме, что и про партию забудем. Слышишь меня? Стучать не пойдешь? Мы тебя, сука, в самом вонючем арыке утопим!

Грача беспартийного помнишь? Он очень удивится, когда узнает, что ты здесь в блатных ходишь и в какую хочешь партию примет. Хочешь — в эсэры, хочешь — в партию голубых! Партиец, твою мать… Молчи уж лучше.

Понял ли Гарагян меня? По крайней мере, во время всей гневной филлиппики он не произнес не слова. Прикинулся, что заснул.

Ну его к черту: молча терпеть всякую падаль, ни одна из них тогда не догадается, кто она есть на самом деле. Что касается партии, то сволочь — категория внепартийная…

С этой мыслью я заснул.

… Не знаю, как насчет других, но на меня Гарагян зла держать принципиально не хочет. Ему выгоднее со мной дружить, поэтому он утром разговаривал со мной как ни в чем не бывало. Мне кажется, что на это повлияло обстоятельство, что мои гневные речи, опустившие авторитет старшины отделения, палата, погруженная в сон, уже не слышала. А как говорят английские джентельмены, пощечина, полученная тет-а-тет, за оскорбление не считается.