Читать «Между полюсами.» онлайн - страница 21

[21]

Да и сам он, уже вовсю провозглашавший почвенническую программу, сознательно выбирал идеалы западников, хотя и призывал соединять их с “народным началом”, главным свойством которого он считал “общечеловечность” (см., напр.: Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. Т. 19. С. 62).

[22]

Там же. Т. 19. С. 60–61 (разрядка Ф.М.Достоевского, курсив мой. — В.Щ.).

[23]

Далеким отголоском этой тенденции был один из лозунгов-клише реального социализма: “Идеи партии — в жизнь!” Другим являлось утверждение типа “идеи Ленина живут и побеждают”. Возможность существования просто идеи — идеи ради идеи, чистой рефлексии или размышления, не рассчитанных на практическое осуществление, — или игнорировалась, или программно отрицалась. Источником такого крайне прагматического отношения к теории был, как мне представляется, не столько марксизм с его десятым тезисом Маркса о Фейербахе (“Философы до сих пор лишь по-разному объясняли мир, а речь идет о том, чтобы его изменить”), сколько печальное наследие российского самодержавия, всегда опасавшегося свободной мысли своих граждан и подозревавшего в каждой сколько-нибудь оригинальной чистой идее крамолу, чреватую опасной для властей общественной практикой. Особенно тяжелое в этом отношении наследие оставила николаевская эпоха. В последующие времена претворение утопических концепций в жизнь стало своего рода религией значительной части русской интеллигенции.

[24]

Кант провозглашал: “Умей пользоваться собственным разумом!” Цит. по: Краснобаев Б.И. Русская культура второй половины XVII начала XIX века. М., 1983. С. 173). См. об этом также: Кантор В. “Средь бурь гражданских и тревоги…”. Борьба идей в русской литературе 40–70-х годов XIX века. М., 1988. С. 7–8.