Читать «Горностай» онлайн - страница 32

Зайчонка еще мог бы спасти бешеный бег без оглядки и скачков по сторонам, стремительный бег по прямой такими длинными прыжками, какие только позволяют ноги, и не по густой росистой траве, а по широкой свободной тропке, где ничто не тормозит движения. А уж потом, оторвавшись от погони, петлял бы, сколько душе угодно, дабы запутать следы и сбить преследователя с панталыку, а там кружным путем, глядишь, и на прежнее место вернулся бы.

Однако зайчонок, молоденький и глупый, даже предположить не мог, что в это солнечное, пахнущее клевером и ромашками весеннее утро ему грозит опасность, не сообразил, что оказался на краю гибели, когда хищник вышел прямо на него и теперь наступает на пятки.

Зайчишка вприпрыжку пустился по полю. Горностай встал во весь рост, заглянул поверх шаровидных головок клевера и полетел за ним стрелой, а через какую-нибудь минуту уже висел у него на холке.

Однако заяц не мышь, которой достаточно разок щелкнуть по затылку. Заяц так просто не сдается.

Он со всего размаха брякнулся о землю и вместе с горностаем перекувырнулся. Задними ногами, защищаясь, заехал тому по морде, пытаясь окорябать и сбить его с себя. Не очень-то много успел зайчонок. Его отважная самозащита не могла противостоять охотничьему пылу горностая. Заяц сделал еще одну попытку освободиться, собрав последние силы, но их оказалось недостаточно. И на помощь со стороны надежды не было. Да и кто бы встал на его защиту?

Разве что мать. Но она давно забыла о своих детенышах. Зайцы вообще не долго заботятся о потомстве, предоставляя ему возможность расти самостоятельно. К тому же природа так создала зайца, что он не может нападать на врага, он вынужден затаиться в случае опасности или спасаться бегством.

Может быть, зайчонок просил пощады, надеялся смягчить сердце хищника жалобными стонами?

Однако слишком наивно ждать милости от горностая, равно как питать надежду на то, что он упустит добычу, на след которой напал и которую в состоянии одолеть. Зайчонку на роду написано кружить по полям, питаться клевером и расти до тех пор, пока на него не наткнется горностай. И тут ничего не поделаешь — хищник живет на мясе. Ни волк, ни лиса, ни ласка, ни горностай клевера в рот не берут, хотя он и отдает медом.

И все-таки нельзя сказать, что на бедственные вопли зайчонка никто не обратил внимания. Его зов услышала лисица, мышковавшая на другом краю того же поля многолетних трав. Она навострила уши, точно определила азимут и прямиком направилась по нему неспешной рысцой. Она вообще остро реагировала на малейшие звуки. Стоило где-то пискнуть мышонку, как лисица уже накладывала на него лапу; случалось отбившемуся косуленку позвать мать — лисица тотчас поспешала «утешить» его; точно так же и сейчас: оставив свои дела, бросилась она «на помощь» попавшему в беду зайчонку.

Вытянув хвост, бежала она своим пружинящим шагом через поле как раз в том направлении, где горностай справлял поминки по зайчонку.

И тут поспела лисица. Горностай еще прежде услышал, как она принюхивается и шелестит на бегу травой. Попытался было удрать с добычей, но заяц не крыса, которую взял в зубы и беги на все четыре стороны. Далеко ли ты уйдешь от лисицы, если станешь волочить тяжелый трофей по земле, хотя бы все силы на это положив. Скорее, надорвешься и сам ноги протянешь.