Читать «Евангелие от Ивана» онлайн - страница 50

— А это что такое — шамхал?

— В переводе с древнеошарашенского — повелитель и великий отец.

«А не лучше ли в подобной ситуации оставаться бездетным? — услышал предостерегающий голос Кристины Элитовны. — Как бы алименты потом не платить…»

— А курултай зачем?

— Так это же съезд.

— Извини, Собакер, но ты еще говорил — кувырк.

— Кувырк — в переводе «земля». Если говорить точно, то не шамхал будет, а ошамхал, соответственно — Ошараш-Ишеварнад-окувырк. Это тот же русский язык, но каждое слово начинается с букв «о» для ошарашского языка. А если желаете на шеварнаде говорить — надо впереди ставить букву «и»: Ишараш-Ишеварнад-икувырк.

— Как ловко и как просто — смотри-ка! Оа оверы окакой оэти осамые ошараши ии ишеварнады? — Грыбовик незамедлительно продемонстрировал глубокое знание новых суверенных государственных языков и засмеялся от этого фокуса.

— В среде интеллигенции есть две концепции. Одни считают их последовательными солнцепоклонниками, а другие — огнепоклонниками.

— Ов осмысле оогненной оводы?

— Нет. Они употребляли исключительно бузу. Точнее — обузу, извините. Жевали пшено, плевали в общий котел, потом оно бродило и его пили. Укрепляли таким образом родственные узы среди соплеменников.

«Разыгрывает, подлец! Не умник ли наш, нынешний московский министр, Владимир Николаевич Хванчкара, подговорил? Разыграть, осмеять и сместить? Не на мякине подлавливают, а на жеваном пшене?» — повеяло холодком в душе Декрета Висусальевича от подозрения.

— Хм… А ты мне тут ничего не набузил, а? — спросил он и пристально посмотрел Собакеру в глаза, словно хотел взглядом ввинтиться в его зрачки.

Редко кто выдерживал такое испытание, но Собакер не отвел взгляда и воскликнул:

— Как можно, Декрет Висусальевич! Такой исключительно исторический момент! Если мы его не используем, нам никогда не простят потомки. Так даете добро на окурултай, на оверховного ошамхала Ошараш-Ошеварнад-окувырк? Или на иверховного ишамхала Ишараш-Ишеварнад-икувырк?

Декрет Висусальевич, выигрывая время для обдумывания ответа, встал и пошел вокруг стола, сцепив руки сзади. «Вот что значит творческая интеллигенция — ну все тебе знает! Раскопали древних ариев — вот! — рассуждал Грыбовик. — Если не разыгрывает подлец, то быть верховным ошамхалом, должно быть, получше, чем уездным начальником. Членство в Организации Объединенных Наций — это хорошо, но одних послов две сотни взять — где? Сразу окувырк? А армия, полиция, секретные службы, а золотой запас где взять? И тут - икувырк? Стоп: а с чего это наш Молчи-Молчи оружие милицейское опечатал? Прознал что-то про Ошараш-окувырк? Ну и ну!»

— У нас, дорогой Собакер, что? — демократия. На полную катушку, а иначе — как? То-то. Любой вопрос готовить надо. Тем более при демократии. Как положено. Имеешь мнение — предлагай, на бюро обсудим. Но готовить вопрос надо, а не с бухты-барахты — чтобы окувырк не получился. Вернее, чтоб получился… Запутал меня вконец — ты! — Грыбовик наклонился над пультом, спросил помощницу. — Ширепшенкин прибыл?

— Здесь, — ответила помощница.

— Давай, — велел он, и почувствовал, как сердце у него от неожиданной догадки стало торчком: а Ширепшенкин — фамилия не из тех ли времен, когда пшено жевали? Он не раз задумывался: почему у этого Пшенкина необычная приставка — Шире? Может, предки его были Жевапшенкины, но решили расширить круг жующих пшено и плюющих в общий котел? Или расширил площади посевов проса для получения древнего национального напитка? Что-то тут не так. Сам Ширепшенкин знает наверняка происхождение своей фамилии, знает и о своих предках, которые, чего доброго, были ошамхалами — и молчит! А Собакин — что это за фамилия? Только и годится что в переделку на Собакера. Да и фамилия Грыбовик ничем не лучше.