Читать «Там, на востоке» онлайн - страница 4

Рука незнакомца обожгла холодом: белая, твёрдая, словно костяная. Но Алина не отдёрнулась, а плотнее сжала ладонь на стылом запястье и повела путника прочь от россыпей голубого нетающего льда. Человек не дрогнул, не удивился и не воспротивился, он покорно пошёл следом, так что мгновенно пропало вспыхнувшее было воспоминание, как волок её, ухватив за руку, дядька Мефодий.

Назад, из замёрзшего леса, мимо мельничного холма, через нетронутые бедой поля, где вовсю колосится хлеб, к дому, отделённому от остальной деревни густым сливовым садом. В этом году сливы цвели на удивление, и теперь ветви гнутся от бремени ягод, едва успевших подёрнуться сизым налётом. Словно иней ложится на жёсткую сливовую зелень.

Возле дома Алина усадила найденного человека на завалинку под нежаркие лучи только что взошедшего солнца, сама метнулась в дом, затапливать печь. У хорошей хозяйки и среди лета клетка дров в печи сложена, только огонь поднеси к нащепленной растопке. Следом в бане под каменкой затрещали весёлым пламенем наколотые поленья. Нет жарче дров, чем от чёрной ольхи, а болото по ту сторону деревни всё как есть чёрной ольхой поросше.

Алина выплеснула в котёл два ведра воды — пусть греется, притащила с кипеня свежей, затем простучала пятками в подвал, нацедила кружку сливянки. Кружка была большая, глиняная… отцова кружка. Потом из неё дядя Мефодий пил. Теперь посудина осиротела, да и сливянка стала ненужной. Бывало на ярмарке здешняя сливянка дороже заморских вин ценилась, а вот уже три года, как торговли нет, хочешь — сам пей, не хочешь — на землю выливай.

Сладкий хмель потёк по подбородку, путник пытался глотнуть и не смог. Ледяные струпья в волосах начали таять, и хотя взор по-прежнему застилало льдом, казалось, что мужчина плачет. Тело безвольно заваливалось набок, и ясно становилось, что сам путник ни в дом войти не сможет, ни в баньке погреться. Бабку Ванду бы сюда, лекарку, она бы всё справила как надо, а молодая девчонка, чем поможет?

Алина обобрала лёд с волос и одежды, попыталась растирать незнакомцу руки, но те оставались застывшими, словно самая кровь смёрзлась в венах. Всхлипнув, Алина бросила свои жалкие попытки, ещё раз сбегала в избу, подкинула дров в печь, хотя так топят только зимой, а если летом подкинуть лишку, то к утру в избе от жаркой духоты и жить нельзя будет. Сунулась в тёмную дверь бани. Поленья под каменкой уже рассыпались жаром, чёрные булыжники в центре угрюмо светились, вода в котле ходила, готовясь закипеть. Алина выгребла угли, остатки затушила, взвихрив золу, задвинула вьюшку под потолком и пошла за больным.

До бани его пришлось тащить чуть не волоком, хорошо хоть застывшее тело сгибалось в суставах, словно путник всё ещё шёл сквозь затворище.

— Ой, что делаю! — отчаянно шептала Алина, стягивая исподнее с безвольного тела путника. — В баню с мужиком пошла!.. Этак только с мужем можно, а я-то!..