Читать «Блудницы Вавилона (Whores of Babylon)» онлайн - страница 97

Он сходил в молельню, чтобы показать Мардуку свою новую отметину, и теперь, с заново обмазанной щекой и сытым желудком, смиренно занял свое место в углу обеденного зала. Другие слуги уже суетились, обслуживая почетных гостей, восседавших за столом вместе с Фессанией. В роли дуэньи выступала тетя молодой госпожи.

Женщина эта, Нингаль-Дамекин, примчалась из своего загородного поместья специально для того, чтобы руководить приготовлениями к свадьбе племянницы. Алекс возненавидел ее с первого взгляда. Нингаль-Дамекин была высокого роста, тощая, а ее физиономия вызывала ассоциации с топором. Портрет дополняли самоуверенно выступающая челюсть и пронзительный, похожий на облагороженный лай голос. По дому она расхаживала так, словно негнущиеся колени не позволяли двигаться иначе, как по прямой. Несочетаемое сочетание загара от длительного пребывания на воздухе и густо наложенного макияжа преимущественно лиловых и золотистых тонов призвано было, очевидно, подчеркнуть ее достоинства красавицы и знатной, пусть и сельской дамы. Менее искушенный наблюдатель назвал бы этот цвет цветом гангрены. Ее страстью была охота на лис и прочих пушистых зверьков. Ничто не доставляло ей такого удовольствия, как созерцание разрываемой на клочки дичи. Понятно, что Нингаль-Дамекин было о чем поговорить с Музи, охотником на крупного зверя.

Сложенный как квотербек, с длинными, до плеч, и вымытыми (по крайней мере в этот вечер) волосами и радужной повязкой на голове, Музи начал с того, что похвастал перед тетушкой невесты браслетом, который носил на запястье и который был сплетен из чего-то, напоминающего жесткую серую проволоку.

– Талисман на удачу! – доверительно сообщил он. – Из волос с задницы слона! Прошу прощения.

Отец Музи был непримечательный толстячок с налетом барской любезности; его супруга – худенькая, суховатая, скорбного вида особа с собранными в пучок шелковистыми молочно-белыми волосами. Ела она без аппетита – не ела, а клевала, – хотя на столе были и жареный молочный поросенок, и крабовое мясо в маленьких хрустящих хлебцах, выглядящих точь-в-точь как раковины, и овечьи мозги, и страусиные яйца, и пряные лепешки, и фаршированные мышатами куропатки. На середине стола красовался жареный павлин с хвостом из вареного лука и глазами из грибов. Пол окропили ароматной водой. Многочисленные лампы окуривали помещение сладковатым дымом. Нанятый по случаю квартет музыкантов негромко наигрывал на лютнях и флейтах.

Гибил ел спокойно и неторопливо, его сын – с удовольствием, Нингаль-Дамекин – с жадностью, но, конечно, только для того, чтобы подать пример другим.

Фессания, облаченная в серебристое платье, отдавала должное всему понемногу, включая вино, но не пьянела – в отличие от Музи.

– Эй! – обратился к ней Музи, указывая пальцем в сторону Алекса. – Хотел спросить. Тот раб. Что он такого сделал, а? Сбежал от такой куколки?

– Прогулялся без разрешения.