Читать «Я нашел смысл жизни: Автореферат мировоззрения с эпизодами автобиографии» онлайн - страница 165

После смерти бабки в 1952 году дед переехал доживать к средней (любимой) дочери в город Вятку (тогда Киров), присмирел и умер в 1956. Мы с мамой ездили к ним в Киров дважды на поезде через Москву по пять суток. Я был у него любимым внуком (возможно, потому что все остальные его внуки были много старше). К моему приезду он откладывал свою пенсию и тратил ее на меня. Особенно мы любили ходить в цирк – в Алма-Ате в то время цирка не было.

Вообще, это были замечательные поездки. Дядя Сережа (муж тети Веры) работал в обкоме партии, видимо, на приличной должности, так как у него была персональная машина. Мы ездили за грибами и ягодой, катались на пароходе и т. д. и т. п. Там я начал слушать репортажи о футбольных матчах (футболом я бредил, а Вадим Синявский не мог никого оставить равнодушным), середина 50-х была порой расцвета «Спартака», а поскольку к тому времени я и книгу прочел, то, естественно, я стал болеть за «Спартак». За «Спартак» советские люди болели из необъяснимой любви, поэтому фанатично, как и все, что делается без рациональной причины. Болельщики других клубов могли более или менее объяснить свою привязанность (местожительство, милиция, армия, завод, игроки, даже игра и т. д.), у спартаковских болельщиков объяснение одно: «Спартак» – чемпион, по определению. В конце концов, я назвал младшего сына Спартаком и успокоился, но до сих даже если смотрю футбол по телевизору (а это бывает очень редко), то только матчи с участием «Спартака».

Тетя Вера, средняя сестра, по общему мнению, была похожа на еврейку; более того, муж ее, Сергей Алексеевич Корин, был, очевидно, евреем. За евреев можно принять двух маминых любимых племянников (детей самого старшего брата мамы, Александра, и тети Шуры, которую можно было принять за еврейку). Сам дядя Саша много пил и послевоенную часть жизни (всю войну он был в Иране) провел по тюрьмам, где и умер или был убит. Я видел его однажды. После очередного освобождения, году в 1957-м, он приехал к нам в Алма-Ату. У нас тогда гостила тетя Клава и после демобилизации работал на заводе младший его сын, Жорка. Жорка был в то время красавец, высокий брюнет, 183 см роста, спортсмен, хулиган в детстве (его даже лишили аттестата зрелости из-за двойки по поведению), девушки на нем висли. Тогда вышел фильм «Тихий Дон», и Жорку ставили рядом с афишей, чтобы подчеркнуть его сходство с Мелиховым – Глебовым. Судьба его просто не удалась. Дядя Саша был одет в телогрейку и сапоги. Жил у нас три дня, по вечерам играл с Жоркой в шахматы (я еще удивился – по его виду никак нельзя было сказать, что он умеет играть в шахматы). Потом он завербовался куда-то на рудник или завод в Джезказган, и больше его не видели. Он написал тете Клаве письмо, освободившись в очередной раз, что-то типа: «Хотел еще раз начать новую жизнь, но не получилось – опять все пропил. Прощайте, больше беспокоить не буду». И действительно, до самого извещения о смерти где-то не то в лагерях, не то в тюрьме, никто ничего о нем не слышал.