Читать «Тридцать дней войны» онлайн - страница 65

— Как вы попали в армию?

— Я говорил об атмосфере, царившей в университете, об унизительном положении человека. Это являлось отражением общего кризиса, царившего в нашем обществе. Я помнил еще, как расстреливали преподавателей на глазах школьников, сажали в тюрьму честных людей, водили их в позорных колпаках по улицам. Политические чистки стали у нас в стране чем-то привычным, как плохая погода, наступающая время от времени. Все это называлось революцией… Быть может, вы видели, когда бывали в нашей стране, как хлопками в ладоши подзывают красных рыбок к кромке аквариума для кормежки? В университете мы ощущали себя такими же рыбками, которым бросают искусственный корм. Хорошим специалистом я бы не вышел из университета… А тут в армии началась подготовка к модернизации, приглашали грамотных ребят на очень хороших условиях. В 1977 году у нас вообще был огромный призыв в вооруженные силы, впервые затронувший и университеты. Но с третьего курса принимали только добровольцев…

Решающим оказался совет матери. Лю И написал ей, что в университет приходят военные комиссары и беседуют со студентами. Нужны люди, подготовленные к освоению сложных армейских специальностей. Комиссары говорили, что НОАК и служба в ней — жизненная школа, намного более интересная и серьезная, чем университет. Лю И любил спорт, занимался бегом на длинные дистанции. В армии, говорили ему, к спорту относятся внимательно, создают все условия для тренировок.

— Мама написала мне, — говорил Лю И, — что в армии отношения между людьми, какими она их помнит, намного здоровее тех, что складывались в университете Синьхуа. Она считала, что в армии я буду, во-первых, в полной безопасности от тех безобразных расправ и чисток, которые время от времени происходили в вузах, а во-вторых, действительно смогу получить хорошую специальность. Жизнь моя пойдет спокойнее и разумнее…

Как объяснил Лю, его не привлекала военная служба. Но он не видел другого пути. «Узкие» занятия, конечно, не были способом приобрести специальность филолога. Да и ß любую минуту среди своих мог оказаться провокатор. Выхолощенная официальная наука, внешние парадность и благополучие, лицемерие и гнетущая атмосфера взаимной подозрительности в университетских аудиториях внушали растущее отвращение. Можно было бы и бросить учебу, пойти другой дорогой. Но какой? Пополнить те 20 миллионов безработных парней и девушек, которых власти устраивали официантами, подсобными рабочими, подметальщиками улиц и тому подобное?

— Армейские ребята в большинстве своем нравились мне, — продолжал Лю И. — Форму уважают в нашей стране. И ни один карьеристствующий горлопан или приспособленец не вправе тебя тронуть и пальцем. Это было необыкновенное ощущение, что за твоей спиной такая мощная защита и сила…