Читать «Ответственность» онлайн - страница 284

— Я еще ни о чем не разговаривала с Ожгибесовым. С ним еще нельзя говорить. Я просто решила… — Таисия Никитична на минуту замолчала, как бы вспоминая это свое решение, свои мысли. — Короче говоря, мои дорогие, надо его пожалеть и, может быть, полюбить. Я говорю, конечно, только о себе. Вам еще предстоит самим решить это.

Таисия Никитична подняла голову и торжествующе, без малейшего смущения посмотрела на изумленного сына и его невесту.

Сеня вспомнил ту старую встречу с Ожгибесовым на кладбище. Старые раны. Старая любовь. Но ведь мама-то, кажется, никогда не любила его. Не могла любить. Но он не знал, как спросить об этом. Да имеет ли он право спрашивать?

Не думая ни о каких особых правах, Ася сказала:

— Это можно было бы понять, если бы вы любили его.

Мама ответила:

— Я давно уже полюбила его любовь ко мне. Очень старую любовь ко мне. Ну, а теперь мы оба в таком положении.

Сеня заметил, что в Лепных глазах мелькнула какая-то растерянность или изумление.

— А разве можно так? — спросила она.

— В ваши годы — вряд ли, а в сорок пять вполне возможно… — Мама вздохнула и, улыбаясь, погладила Асину обнаженную руку. — Но для этого надо, чтобы вас кто-то любил очень долго и, может быть, беззаветно…

— Долго и беззаветно… — требовательно, как бы заглядывая в свое прошлое, Ася посмотрела в окно. Дима. Могла бы она полюбить его? Нет, никогда, хотя никакого зла он ей не сделал. Но этой ее непримиримости сейчас же был нанесен мягкий, но сокрушительный удар.

— И, наверное, необходимо пройти через многие испытания, чтобы иметь право прощать, — закончила Таисия Никитична и неторопливо поднялась, вспомнив о своих хозяйских обязанностях.

У ЗЕРКАЛА

Оставив Асю у мамы, Сеня отправился ночевать в гостиницу, в свой номер на седьмом этаже. После небывало жаркого для ранней весны дня наступила ночь, такая прохладная, что Сеня продрог, пока добрался до «семиэтажки». Он даже пожалел, что оставил в номере свою куртку, в которой приехал из Сосновых Гор. Без передышки преодолев все двенадцать маршей лестницы, он, едва скинув с себя одежду, с разбегу нырнул под одеяло. Уснул он так же, как засыпал всегда, не успев положить голову на подушку.

И проснулся тоже мгновенно и очень рано, как привык просыпаться у себя в тайге, на строительстве. Солнце только что поднялось за дальними лесами, над Камой плыл розоватый туман, оседая на воду, как непрочный ранний снег. По всем крышам стекали легкие ручейки, оставляя темные извилистые борозды.

Рано просыпаться и сразу же отправляться на работу — так начиналось его утро. Утро холостого, одинокого человека. А каким оно будет у женатого? И знает ли Ася, куда он собирается ее увезти? Ведь об этом еще не было сказано ни одного слова. Согласится ли она? Он даже и не подумал об этом. Скорей всего, и она тоже не подумала. А если и подумала, то откуда ей знать, какая там жизнь, в тайге, на стройке!..

Он поспешно оделся. Зеркало, в которое он прежде заглядывал только когда брился, обычно никогда не превышало размера записной книжки. Другие его не интересовали. Они просто не были нужны. Заглянув сейчас в такое «ненужное» зеркало, он обнаружил у себя столько «недоделок», что ни одна, даже самая снисходительная, комиссия не приняла бы подобный «объект»: небрит, волосы — трудно назвать прической этот ворох, рубашка и галстук помяты. Жених!