Читать «Человек с луны(Рис. П. Староносова )» онлайн - страница 4

Они не совсем понимали, зачем это Миклухо-Маклаю, учёному и уважаемому всеми человеку, нужно было оставаться здесь, среди папуасов — среди дикарей, которые ещё до сих пор едят людей. Подумать только: едят человечье мясо! При мысли об этом Ульсон чувствовал, как мурашки бегают у него по спине и сердце начинает колотиться чуть-чуть быстрее, чем надо. Разве не мог этот учёный жить, как все приличные люди: в большом, шумном городе, в высоком доме со светлыми окнами, ходить в клуб, читать газеты, есть вкусную пищу, не опасаясь ни змей, ни крокодилов, ни отравленных стрел, ни дика-рёй-людоёдов?

Но рассуждать много не приходилось.

Миклухо-Маклай щедро платил за их помощь, и каждый из них думал, что год пройдёт быстро, работа, в сущности, будет нетрудной, а через год они смогут вернуться к себе домой с изрядным запасом денег, вещей и интересных рассказов.

Но, как бы то ни было, Ульсон всё же не мог отказать себе в удовольствии поворчать.

— У нас в Швеции ни один умный человек не решился бы на это, — говорил он и сейчас, на ходу оборачиваясь через плечо к Бою. — Ну, я понимаю, попутешествовать. Ну, я понимаю, посмотреть. Ну, я понимаю, поохотиться. Но так — на целый год к дикарям! К людоедам! И ещё по собственному желанию!.. Очень странный человек! Ты слышишь, Бой, это очень странный человек.

Бой плохо понимал Ульсона, но он кивал головой, и Ульсону казалось, что Бой тоже согласен с ним.

—  Если бы не мой домик в Мальме, я ни за что бы не поехал с ним, — продолжал Ульсон, — но я хочу непременно построить себе домик на эти деньги. Знаешь, Бой, у меня будут белые занавески, цветы в горшках и медные кастрюли на кухне. Я очень люблю медные кастрюли, Бой. А за домом у меня будет огород — у нас в Мальме все разводят огороды. Я посажу там капусту — вот такие кочаны капусты! Репу— вот такую репу! Редис — вот такой редис! Это будут настоящие овощи. А по утрам я буду пить кофе со сдобной булкой и курить трубочку. Понимаешь, Бой, — трубочку! Вот так: паф, паф, паф!..

И Ульсон сделал вид, будто выпускает клубы дыма из своей воображаемой трубки.

—  Странный человек! Это очень странный человек! — продолжал Ульсон. — Ты знаешь, я очень много слышал о нём на корабле. Оказывается, он уже не впервой идёт на такое дело. Несколько лет тому назйд он путешествовал в этой… как её… в Аравии… Ну, словом, на берегу Красного моря. Морских животных исследовал каких-то, собирал ракушки, слизняков. И совершенно один! Понимаешь, совершенно один! А арабы эти тоже не из приятных. Увидят европейца— чик! — и готово!.. Не пускали к себе. Так наш-то что придумал! Представь себе: обрил голову, лицо и руки выкрасил коричневой краской, на плечи накинул бурнус — одежду такую арабскую — и один днём и ночью — вот таким арабом по всему побережью за своими паучками! Говорили мне на корабле, что нелёгкое было дело, совсем нелёгкое. И лихорадка его била, и солнце жгло, и с разбойниками встречаться приходилось, и цингой он там болел, и дикие звери на него нападали — и, видите, всё ему нипочём! Не отшибло охоты. Сначала к арабам, теперь к папуасам. Награду ему за это какую обещали? Или орден? Прямо даже не поймёшь как следует. Но только странный человек! Очень странный!