Читать «Цыганский роман (повести и рассказы)» онлайн - страница 13

Темные, невеселые люди ходили по свалке, пытаясь стянуть что-нибудь у прошлого: старики в растоптанных башмаках, деловые, быстро перемещающиеся мужчины, старухи, увязывающие и волокущие тряпье, безмятежное пацанье, а вон еще какой-то чудик печально смотрит под ноги, выглядывая какую-то позарез необходимую глупость - вроде ушедшего детства. И прошлое А. тоже, конечно, было свалено тут же; где-то за грудой битой сантехники и его память, скрытые желто-мутным дымом, паром объедков, какие-нибудь чугунные церковные перильца в оранжевом свете августовского вечера; кому до них дело, разве что чудику вдруг для полного счастья, - как недостающий до полноты "Зингера" челнок - для полной комплектности машинки его души потребуются эти перильца и теплый вечер, но вряд ли он набредет на них, или не побрезгует вытащить из-под щепы и бетонной крошки.

Увы, вот и благоглупые умствования - что ж, устал, поганым дымом продымился, сенсорно покушамши, да не насытимшись: так придешь в гости в солидный дом, от скуки налопаешься до изумления, вернешься в телесной и душевной печалях домой и - к привычному хлебушку с сыром. Печаль не кормит, хотя такое изысканное тление, как бы в лиловых тонах, призрачно нагое смертное тело, в синеющих пальцах - дымится длинная и тонкая сигаретка, и гнильца, гнильца - то ли помидоры протухли, то ли сам ты в похмелье, а из ноздрей и ушей, звеня, удаляются мухи - серебряные, в патине.

Он заблудился. Солнце сквозь облачность просвечивало - знать бы только, с какой стороны оно было вначале. Крупных ориентиров здесь не было, а мелкие - не запомнил. Машины приезжали и уезжали, бульдозеры тоже перемещались (отчего-то, кстати, казалось, что внутри там никого нет). Свалка полого возвышалась, он пошел вверх. Окрестности оттуда оказались видны хорошо: свалка, лес, окружавший ее со всех сторон, трубы, дымящие за лесом, канава, тропинка через луг, переправа через болото - там видны были волокущие свои находки. Над свалкой интенсивно перемещались птицы разных видов и сортов, каждая стая держалась в своей плоскости, проницая одна другую, не сталкиваясь: белые, черные, в крапинку и полоску, разнообразные от разнообразного питания: среди них были, вероятно, и пенопластно-железные, и цельнометаллические с эбонитовыми клювами, и птицы с дощатыми, ржаво скрипящими крыльями, прикрепленными к туловищу дверными петлями. Следовало, пожалуй, отыскать что-нибудь себе на память, некрупное, с двойным смыслом, какой-нибудь ключ, что ли, понеобычнее, судьба которому на свалку возвратиться. Носить ключ всегда при себе, чтобы ощущать, как с каждым годом все более натягиваются почти резиновые нити, которые тянут, волокут его обратно в кучу, откуда он был взят; как, наконец, со свистом - прорвав карман, разбив стекло в квартире - тот вернется сюда, в место, где живет небытие, - такая вот планетарность мыслей и взгляда посетила стоящего на мусорной вершине А.