Читать «Чертухинский балакирь» онлайн - страница 15

И нигде в другом месте - эх, видно, и на свете-то есть только одна такая река! - под вечер так не полощутся шелеспера, самая быстрая рыба, у которой серебряные плавники, а зубы острей, чем у кошки…

А уж окуней да плотвы - про тех и говорить нечего!..

Инда подчас дурно на воду взглянуть, когда окунье со всего плесу подойдет к колесу на быстрой воде половить хлебную пыль и обметки…

Мужик же все это любит, хотя он тебе того и не скажет, а ты сам не заметишь, потому ты к нему подойдешь, а он первый от тебя отвернется, особливо если его застанешь, когда он, дожидаясь очереди на жернова, бессмысленно будто на воду глядит: ты не подумай, что это он так, от нечего делать!

Нет, брат, ему все это любо!..

Только тебе он не скажет, а если и спросишь, так равнодушно ответит:

- Ну что ж, она вода и вода!.. - и отвернется с такой сердитой серьезностью, которая к этому случаю совсем не подходит!..

У него уж такая повадка!..

*****

Выстроил эту мельницу барин наш Махал Махалыч Бачурин и долгое время сам на ней промышлял, пока не разбогател и от богатства своего не оплешивел… Потом и совсем ее продал гусенскому масленику Спиридон Емельянычу… Как и на каких условиях перешла она масленику во владение, хорошо никому не известно!..

Разное про это болтали. Что кому вздумается, тот то и плетет.

По нашему же крайнему разумению, барин наш Махал Махалыч на мельницу Спиридон Емельяныча просто прельстил, потому что сам-то был, может, как про него говорили иные, хоть и жулик большой, но к тому и большой книгочей и волховник, а также умел глаза отводить: сменял барин Спиридон Емельянычу мельницу на какую-то очень редкую книгу!..

Все это хорошо не известно, зарубки ни на чем не осталось!.. Доподлинно правильно то, что мельником на Боровой мельнице был Спиридон Емельяныч и что у этого мельника после смерти второй его жены Устиньи Васильевны остались две девки…

Одну звали Феколка.

За красоту и пригожесть прозвали ее по местности Феклуша Красивая.

Другая - Маша.

Та пошла в худобу и неказистость, и прозвище было у нее нехорошее: Непромыха!..

Феколка и в самом деле была девка - находка!..

Было что-то у нее в лице такое написано, что заставляло подолгу смотреть на ее свежий румянец, на круглые щеки с круглыми пушистыми ямками возле розовых губ, когда она чуть улыбнется, такая была во всем ее лице девичья ни к чему непричастность и ни в чем невиновность: робость красит девичье лицо лучше карамельной бумажки…

Потому, должно быть, Феклуша и не засиделась долго на отцовской спине: стукнуло ей на семнадцатый год, и от сватов да от свах не стало никакого отбоя, хотя и приданого за ней большого не числилось, и слыла она за белоручку и чистеху, потому что росла в холе и в отцовской потачке. По хозяйству да по мельнице с отцом больше хлопотала Маша-домоседка, народу чужого хотя и не держали: не любил Спиридон чужие глаза…

Сам же Спиридон Емельяныч глядел на Феклушку, как на картинку…

*****

Гуляла как-то у нас Феклуша в Троицын день в Чертухине и вместе с другими вела хоровод. Случись о ту пору к нам Авдотьи Клинихи сын Митрий Семеныч, жил он тогда в городу, имел мастеров, сам был мастер первой руки и вел сапожное дело…