Читать «Флаг на грот-мачте» онлайн - страница 19
Николай Николаевич Блинов
Володя оглядел сидящих перед ним ребят.
– Все люди – братья, люблю с них брать я, – умильным голосом продекламировал Карпа, сложил руки на животе, елейно сощурил глаза и превратился в попа с антирелигиозного плаката, который Никита видел в горкоме. Проделал он это так мастерски, что все засмеялись.
Никита тоже засмеялся, но, спохватившись, взглянул на Леньку: «Скажет про треску или не скажет?»
– Но законы у них хорошие, – сказал Ленька: – «Бойскаут – верный сын трудового народа».
– Это у них сейчас такой закон, – сказал Володя. – А раньше был: «Бойскаут верен богу, царю и отечеству».
Володя поднялся из-за стола, прошелся по комнате.
– Ваша задача – поступить в дружину, собрать вокруг себя пролетарское ядро. Может быть, целый патруль. Рано или поздно нам придется создавать детскую организацию. Комсомол готовит смену партии, а кто-то должен готовить смену комсомолу. А вы, смена смене, должны покрепче навалиться на политграмоту, а то ваш скаут-мастер, я думаю, не дурак, постарается повлиять на вас по-своему. Недаром он на Никиту нацелился, не зря он здесь, – Володя похлопал по журналу, – подписывает свои статьи «Красный лис». Дружину хочет сохранить при Советской власти. Думаю, это ему не удастся.
– Факт! – сказал Ленька.
Никита толкнул локтем Карпу:
– А мы Гленарвана твоего видели.
– Что еще за Гленарван? – спросил Володя.
– Это так его Карпа называл, – сказал поспешно Ленька. – А как его на самом деле зовут, мы еще не знаем.
Володя переглянулся с Катей, улыбнулся.
– Знаю я, какие вы пинкертоны. Ну что же, одно другому не мешает.
Никита усмехнулся, хотел что-то сказать, но посмотрел на Леньку и промолчал.
Когда Никита уходил домой, Катя, мельком взглянув на его ноги, спросила:
– Тебе нравится ходить босиком или тебе обуть нечего?
– Есть у меня ботинки, – нерешительно ответил Никита.
Ленька презрительно хохотнул:
– Видел я его ботинки, солдатские, сорок какой-то номер. Летом в них ходить хуже, чем босиком…
– Ну я пошел, – сказал Никита и юркнул за дверь.
Из прихожей он услышал, как Катя спросила:
– Ты что же, Владимир, своих комсомольцев только политграмоте учишь, а бытом их не интересуешься? Сын коммунара у тебя босиком бегает, а ты его отцу ордер на ботинки достать не можешь.
– Я, Катя, предлагал ему. И знаешь, что он ответил? «Товарищ Володя, скажите, горком РКСМ всех детей трудящихся снабжает обувью?» Я сказал: «Не всех». – «Так вот, – говорит он мне, – я вступил в партию большевиков и сражался за то, чтобы дети всех трудящихся на земле были одеты и обуты, а не затем, чтобы иметь за это привилегии».
Слышно было, как Володя засмеялся.
– Еще он сказал, что сын у него не изнеженный, летом привык ходить босиком. И вообще, босиком ходить полезно…
За годы одиночества и странствий Никита научился считать жизнь страшной и жестокой штукой. За нее приходилось драться руками и ногами. Рвать зубами свой кусок, убегать, когда бьют, спать, когда тепло и сытно, искать место, чтобы спрятаться в непогоду. Мир был жесток, враждебен и безжалостен. Нужно было ловчить, чтобы выжить. И полагаться можно было только на себя. На свои тощие руки и ноги, на зоркость глаз и остроту слуха…