Читать «И невозможное вожможно» онлайн - страница 25
Валерий Иванович Завьялов
— Здравствуйте, Валерий, почему так бледны? Давайте-ка измерим давление. Не удивляйтесь, я немного знаю о вас... Да, батенька мой, низковато,— продолжал он,— с таким лежать надо! Сейчас сделаю укол!
Пока он приготовлял шприц, я наблюдал за ним, стараясь найти следы инвалидности, и не нашел. Об этом я сказал Федору Андреевичу, когда мы остались одни.
— Преинтересный человек! У них весь род такой!— улыбнулся Федор Андреевич.
И я узнал еще много любопытного. Оказывается, прадед Чернышова еще ребенком был украден абреками и продан в рабство осетинекому князю. Двадцати лет бежал от него, прихватив с собой две лошади и младшую княжну, с ее согласия, конечно. Его предки участвовали в Булавинском восстании, а затем скрылись на Дону. Отец Филиппа Васильевича в первую мировую войну был арестован за большевистскую пропаганду и отправлен на передовую. После Октябрьской революции командовал отрядом по борьбе с басмачами, принимал участие в установлении Советской власти в Средней Азии.
Словом, было от кого доктору Чернышеву унаследовать свой характер. И здесь, в Ленинской библиотеке, он сумел за два года убогий кабинетик первой помощи превратить в первоклассный здравпункт, настоящий «цех здоровья» для трех с половиной тысяч работников главной библиотеки страны. А сам, чтобы лучше понимать своих пациентов, окончил Высшие библиотечные курсы.
— Видишь, Валерий, на что способны люди с характером?— закончил рассказ Федор Андреевич.
Помощь врача и необыкновенная история его жизни вывели меня из уныния.
— Чуть не забыл,— воскликнул я,— сегодня мне дали телефон человека, который учит инвалидов писать на машинке. Можно позвонить отсюда?
— Конечно,— разрешил Федор Андреевич.
С волнением набрал я номер.
— Слушаю,— послышался женский голос.
— Я... У меня парализованы руки... Сможете научить меня работать на машинке?
Некоторое время в трубке молчание, затем спокойный голос:
— Простите, я вас не поняла. Повторите, пожалуйста.
Я повторил.
— Чем вы больны?
— Болезнь Литля. Родовая травма.
— Что же, попробуем... Приезжайте,— пригласила она.
Дочь и мать Максимовы занимали однокомнатную квартиру в Подсосенском переулке. Позже я узнал, что Нина Анатольевна, миловидная молодая женщина, потеряла зрение во время войны. Ее мать, Фаина Геннадиевна, тоже была с пораженным зрением, правда, немного она все-таки видела. Вот к этим женщинам я и пришел.
Фаина Геннадиевна попросила рассказать о себе. Выслушав меня, сказала:
— Постараемся вам помочь. Попробуйте сесть за машинку, смелее. Не бейте сильно по клавишам. Удар должен быть плавным. «Слепым» методом вряд ли мы сможем научить?— обратилась она к дочери.
— Будем учить «зрячим»,— откликнулась та.
— Спасибо вам. Теперь остается договориться о плате,— начал я.
— Мы инвалидов учим бесплатно,— просто сказала Нина Анатольевна, будто речь шла о пустяке.
— Почему бесплатно?.. Я...
— Вы слышали, что Нина сказала?— вмешалась в разговор Фаина Геннадиевна.— И прошу к этому не возвращаться. Завтра к двум часам без опоздания приходите на занятия.