Читать «Феникс. Песнь Первая» онлайн - страница 27

* * *

Мягкие нежные звуки один за другим повисают в кристально прозрачном воздухе, выстраиваясь в ненавязчивую мелодию. Один за другим сплетается вязь трепещущих печалью аккордов. Я лежу с прикрытыми глазами и наслаждаюсь игрой танцующих под умелой рукой нот. Сколько времени прошло — я могла бы слушать вечно. Но музыка вздыхает, светло и грустно, делается тише, и к ней присоединяется голос:

— Ночь и тишина, данные навек… Дождь, а может быть, падает снег… Всё равно, бесконечной надеждой согрет, Я иду в этот город, которого нет.

Бесшумно сажусь, обнимаю колени руками, опускаю голову. Сознание полностью во власти песни, скользит вслед за струнами в мир гармонии и струящегося света. Играй, пожалуйста, только не останавливайся, играй!

— Где легко найти страннику приют, Где наверняка помнят и ждут. День за днём, то теряя, то путая след, Я иду в этот город, которого нет…

Мелодия взлетает к небу звуками отчаянной надежды. Протяжным криком-стоном отзываются души, слившиеся с ней в единое целое. Одиночество, вечное неземное одиночество болью холода ранит сердце. На последнем вдохе — дрожащий огонёк веры, в то что ещё не поздно…

— Там для меня горит очаг, Как вечный знак забытых истин… Мне до него последний шаг, Но этот шаг длиннее жизни…

Рывком поднимаю мутный взгляд. Слёзы стоят в глазах; злясь на себя, смахиваю их концом плаща. Город, мой город, мой Дом… Люди могут только представлять себе рай, а я родилась, я выросла там, я знаю его наизусть. И покинула его по доброй воле, ушла в мир смертных, отказавшись от всего. Но я вернусь, я знаю! Когда-нибудь, через миг или через столетие, но я вернусь Домой.

Ветар сидит на траве, на колене пристроена деревянная дощечка. Длинные пальцы уверенно и осторожно перебирают тонкие, едва заметные струны. Он наклонил голову, чёрные волосы упали на лицо, скрыв его выражение, но почему-то мне кажется, что принц мечтательно и грустно улыбается. Вечный бродяга, он тоже ищет свой Город, где может быть обретёт покой и счастье.

— Это эльфийская песня, её поют, когда провожают родных в странствия, — промолвил Ветар, не поворачиваясь. Я только вздохнула — ну как ему удалось ощутить, что я уже проснулась, если, готова поклясться, я не издала ни единого звука? Однозначно, эмпатию надо запретить, как опасную для личной жизни.

Мягко поднялась, радуясь, что движения не отзываются мучительной судорогой во всём теле, и неслышно скользнула к принцу. Опустилась у его ног, разметав по шелковым стеблям травы полы плаща, заставила себя опустить взгляд. Виновата…

— Прости… И спасибо.

Он поднимает руку, мимолётно и робко касается пальцами моей щеки, вглядывается в мои глаза, словно ища ответ на одному ему ведомый вопрос. Потом лёгкая улыбка трогает его губы, и я чувствую, как меня окатывает волна неимоверного облегчения. Смотреть, смотреть жадно, не отрываясь, в его лицо, наполовину закрытое черными, как ночь, волосами, в его глаза, вобравшие в себя лучи всех созвездий, на его походку с грацией хищника, слушать его голос, соединивший в себе гармонию мира…