Читать «Пять имен. Часть 2» онлайн - страница 238

Сер Соффьяччи кулем рухнул на пороге, теряя чувства.

Наутро звонарь Марио нашел сторожа на пороге настежь распахнутой мертвецкой.

От сера Соффьяччи разило сивушным паром, тела лежали на месте, на первый взгляд, ни одно не пропало.

Придя в себя, сторож упрямо рассказывал одну и ту же побасенку о шагающих мертвецах, но каноник церкви Санта Мария делла Мизерикордия сказал ему, постучав себя по лбу:

— Жалкий брехун! Те несчастные, что лежат внизу горько жили и горше того умерли. Справедливо будет поставить на охрану человека здравого, а не пугливого пьянчужку в мокрых портках.

Твое счастье, забулдынга окаянный, что никакой лекарь-потрошитель не осквернил их покой. А ты, Соффьяччи, ступай с Богом на все четыре стороны, ни гроша я тебе не заплачу за столь скверную работу и возвращайся сюда, если тебе будет угодно, только после смерти. Тьфу на тебя.

Серу Софьяччи ничего не оставалось, как убраться восвояси, хотя про себя он благодарил строгого каноника — ни за какие блага он бы и сам не остался сторожить мертвецкую после брачной ночи. В последний раз я видел его на Новом рынке — он торгует детскими глиняными свистульками, которые сам же и лепит из мутной грязи на отмелях Арно. Все свистульки изображают либо ящериц, либо аляповатых птичек с головами, как у маленьких девочек. Сер Софьяччи вполне счастлив, овладев новым для него ремеслом.

Нам с вами смешон вымысел старого враля и питуха, ведь даже малые дети знают: те, кого смерть сочла своей жатвой, навеки лишены движения, воли и страстей, и мой вам совет — во владениях лукавой и двуликой монны Флоренции стоит опасаться живых сто крат больше чем мертвых.

Новелла 22. О брате Волке и брате Водяной Крысе

Землепроходцы и купцы, путешествующие по отдаленным и диким странам, подвергают опасности не только самих себя, но и жизни родни, друзей и покупателей.

Идолы языческих кумиров, которые они привозят с собой на продажу собирателям и знатокам заключают в себе великую пагубу не только для христианских душ, но и смертных тел — бывает, что их вырезанные из сандала и эфиопского дерева формы напитаны ядовитыми испарениями неведомых Европе болезней.

Много лет назад в городе Ассизи, который, как ядрышко ореха, заключен в масличные окоемы умбрийских холлмов, поселилась семья выходцев из Кастилии.

Глава семьи был человеком строптивым и властным, на посмешище всему городу кичился он своей древней кровью, тем, несомненно, выказывая на люди дворянскую глупость.

Он был столь заносчив, что никто не хотел с ним знаться за панибрата, жену и дочь он держал взаперти, как нубийских или лезгинских невольниц в серале, сам вышагивал в гербовом платье, как мул в колпаке, но соседи отлично ведали, что у него нет средств даже на то, чтобы сносно содержать дворовую собаку.

Дочь кастильца звалась Чирриди, что в переводе на тосканское наречие означает «Ласточка».