Читать «Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга I» онлайн - страница 221

Дочь Генриха VIII и Анны Болейн, Елизавета родилась 7 сентября 1533 года, через три с половиной месяца после их бракосочетания. Этому обстоятельству, конечно, не следует придавать особого значения, так как король-тиран мог узаконить дочь или сына, родившихся даже и за год до его свадьбы, но дело в том, что, играя законами, Генрих VIII то лишал Елизавету ее прав, то восстанавливал их по своему капризу; наконец, умирая, наследниками своими назначил поочередно всех своих детей: Эдуарда, Марию Тюдор и Елизавету. Последняя, воспитанная Паркером в законе протестантском, принуждена была, в кровавое царствование своей сводной сестры Марии /1554-1558/ перейти в католицизм. Этим она спасла свою голову от плахи, но не снискала при дворе того почета, которого вправе была требовать, как наследница престола. При Эдуарде VI, который любил Елизавету, у нее были льстецы и поклонники; брат правителя, родной дядя короля, адмирал Томас Сеймур, искал ее руки, но Елизавета отказалась от этой чести, предвидя бедственный конец временщика, главное же, втайне любя Куртене, графа Девоншир, к которому и Мария Тюдор питала страсть, презренную и отвергнутую жестоким. При воцарении Марии все изменилось, и дочь Катерины Арагонской находилась в тех же самых отношениях к дочери Анны Болейн, в каких впоследствии времени Елизавета сама находилась к Марии Стюарт. Помимо соперничества в любви, Мария Тюдор преследовала Елизавету, во-первых, за то, что та была восемнадцатью годами ее моложе и в тысячу раз красивее; во-вторых, за различие вероисповеданий; в-третьих, за те обиды и страдания, которые по милости Анны Болейн перенесла Катерина Арагонская. Заподозренная в соучастии в заговоре Фомы Уайэта, Елизавета в марте 1554 года была заключена в Башню и подвергнута суду. С необыкновенным умом и тактом она оправдалась во всех обвинениях и, благодаря ходатайству жениха Марии Тюдор, испанского короля Филиппа II, была избавлена от тюрьмы. По освобождении ее, Мария Тюдор предлагала Елизавете выйти замуж за герцога Савойского, но Елизавета, понимая, что это замужество не что иное как замаскированное изгнание, отказалась от этого предложения. Этим она пуще прежнего вооружила против себя Марию, которая удалила ее в замок Вудсток, а графа Девоншира в Форфсеринг-Гэ. Разлучая, таким образом, с Елизаветой графа, равнодушного к отвратительным прелестям Марии Тюдор, последняя воображала досадить принцессе, но жестоко ошиблась, так как сердце Елизаветы в это время уже занято было другим предметом, молодым красавцем Робертом Додлеем, сыном недавно казненного герцога Норфсомберлэнда. Принцесса познакомилась с ним в бытность свою в Башне, где и он был заточен, подобно ей, но лишенный родовых прав и всего имущества. Роберт, бывший старше Елизаветы двумя годами, родился в 1531 году и с первых лет детства был сверстником короля Эдуарда VI. Падение отца, а вслед затем заговор Уайэта подвергли его опале королевской и были причинами заключения в Башне, где по таинственному предопределению судьба столкнула его с Елизаветой. С первых своих встреч с красавцем Додлеем принцесса почувствовала в своем сердце непреодолимое к нему влечение, по объяснению Кемдена — вследствие рождения своего с Додлеем под одним и тем же созвездием. Трудно было бы найти причину глупее, но может быть именно вследствие своей пошлости это астрологическое оправдание связи Елизаветы с ее первым фаворитом нашло достаточное количество людей легковерных, им удовольствовавшихся. Не рождение под одной и той же звездой сблизило Елизавету с Робертом, а нахождение ее с ним под сводами одной и той же темницы; сильнее всякого планетного влияния подействовал на принцессу очаровательный взгляд восемнадцатилетнего юноши, вкрадчивый его голос, речи, проникнутые живейшим участием; наконец, первый поцелуй пламенных его уст, первые страстные объятия, в которые пала обольщенная Елизавета… «Любовь графа Лейчестера была чисто платоническая», говорят некоторые историки, ревнующие о целомудрии королевы английской. Могут уверять в этом, сколько им угодно, но едва ли кто поверит им! Не тот был век, да и Елизавета, по своему происхождению и по страстной комплекции, была далека от нелепого идеализма.